— И чё? Я местный. Да и семья…

— Да я понимаю, Валер. Есть, правда, альтернатива…

— Какая?!

— Ну, ты вот про Аслана Алкоева что думаешь?

В непонимании Паратов покрутил головой.

— Подожди. Аслана — вместо… — указал он пальцем на мост.

— Ну да.

— А это…. А это — мысль!

— И парировать тут нечем, Валер. Ну, и человек наш, свой. Хотя, Аслан со мной собирается, но ты ж его знаешь — долг, всё такое. Попросите — встанет. Главное — убедить.

— Это дело, это — мысль. — нервно тряся указательным пальцем заходил кругами перед крыльцом Паратов. — Но ты-то уйдёшь, а это…

— Что тут у вас за консилиум? Может, поучаствую? — прервал рассуждения и беготню Паратова ехидный голос из-за калитки. Баев явился пешком, а забор — высокий, его и не видно. Сколько он там стоял, навострив локаторы свои?

— А мы непротив. Ты это, давай заходи. — отпер Баеву калитку и, пропуская во двор, пожал ему руку Срамнов. — Чё пешком-то, да один? У нас тут не клиническая больница — врач один на всю округу. Незрело!

— Теперь двое. — поздоровавшись с Паратовым, к слову покрасневшим, парировал Баев. — Чё красный такой, Валер?

— Жара. — отмахнулся Парат.

— Ага, жара и заговор до кучи. — ухмыльнулся врач.

— Ты это, поменьше трещи там, на Селе, понял?

— Да мне насрать на ваши тайны, мужики. Они меня не касаются. Я не участвую. Я лечу. Хотя, собственно, кому это теперь нужно?! Где пациент-то?

— Вон, в дом проходи. — указал на дверь Срамнов. — Там, на мосту в пологе.

— Ну, пошли, посмотрим.

Гамишвили спал, но пришлось разбудить. Недовольный, Звиад бурчал что-то пока Баев мерял давление и осматривал его, длилось это недолго, вынув из ушей стетоскоп, Баев поднялся с кровати.