Он выскочил из машины. Закружилась голова. Потерял равновесие, рухнул на колени. Упавшая забралом пелена на глаза не позволяла сосредоточиться. Где он? Что происходит?

Вытер лицо — зрение обрело ясность.

На рукаве кровь.

Витька посмотрел в висевшее на одном проводке боковое зеркало. Слипшиеся волосы пучками торчали во все стороны. Кровь была на шее, на груди, плечах и руках, скрипела на зубах, кормила железом вкусовые рецепторы.

Стошнило.

Потом, словно избавившись от отравляющего яда, организм начал приходить в себя. Боли не было, не было ни ран, ни даже мелких ссадин. Вся кровь принадлежала кому — то другому.

Выцветшая табличка на жилом доме подсказала, что он на Гоголевском бульваре. Впереди возвышались золотые купола храма Христа Спасителя. Дорогу в этих местах не чистят, а значит Гортранс здесь редкий гость. Асфальт давно пророс травой, появились ухабины и провалы грунта. Чудо, что Витька вообще доехал сюда живым.

Живым…

Но кто — то не доехал. Тот, кто оставил на Витьке всю эту кровь наверняка умер. После такой кровопотери, не выжить.

В голове кавардак, будто сунули кочергу через нос и взбили мозги — не понять теперь где верх, а где низ.

Витька потер виски. Воспоминания стали потихоньку выплывать из тумана.

Он вывозит Робсона за кольцо к башням стражам — так в обиходе прозвали два двадцатиэтажных здания бывшей гостиницы у Смоленско — сенной площади. Когда — то сталкеры размещали в них дозорные посты, чтобы следить за тварями, приближающимися с востока. С противоположной стороны открывался прямой обзор на Мид.

Робсон выбирает точку на пятнадцатом этаже. Аккуратно выкладывает сумку на стол и, следуя странному ритуалу, — гладит железо, вздыхает и постанывает, — собирает снайперскую винтовку с толстенным глушителем на конце. Витька стоит сзади, в ужасе наблюдает за происходящим.

— Нецелесообразно. Самоуправство. Политика. — Робсон повторяет слова Князя, нарочно уродуя его голос. — Я так давно ждал момента, когда смогу очистить кольцо от этих крыс, а он говорит, что надо плясать под дудку Кремля. Интересы у губера там, кого — то вытащить из своих хочет. Да пошел он со своими интересами. Срать я хотел на его интересы. Я не собираюсь пресмыкаться перед Кремлём. Как разберусь с мидовскими крысами, возьмусь за кремлевских.

Робсон размещает винтовку на подоконнике, садится на стул, упирает приклад в плечо, подносит правый глаз к прицелу.

— Что ты собираешься сделать? — спрашивает Витька цепенея. Сердце скачет у него из груди.

— Пошлю крысам сыр, авось клюнут.

Мощный хлопок где — то вдалеке вернул Витьку мыслями в реальность. Неужели началось? Снова хлопок. Потом еще три или пять подряд — точно не сказать. Воздух сотрясался от очередей из автоматического оружия.