— Не выдумывай. Нет никакой луны. Были звезды, да и те пропали. Ты что на меня так смотришь?

Они пошли на набережную, по широкой лестнице спустились к воде и сели на скамейку под облетевшей молодой ивой. Вода плескалась у самых ног Вадима и Юльки, мягко накатываясь мелкими волнами на низкий каменный парапет. Набережная в эту позднюю зимнюю пору была пустынной и скучной. Вода отливала свинцовым блеском и дышала стужей. Юлька зябко повела плечами.

— Тебе холодно? — спросил Вадим.

— Да. Обними меня. Мне холодно!

Вадим обнял ее.

— Ты не сильно обнимаешь, — сказала Юлька. — О чем ты думаешь?

Вадим смотрел на море и улыбался. Потом он сказал:

— Ты настоящая, моя Юлька. Ничто не приземляя, ты умеешь делать все земным. Ты делаешь все проще, ставишь все на свои места, вносишь ясность во все, что кажется темным и неясным… Не бойся, я не спятил. Просто я начинаю кое в чем разбираться.

— В чем разбираться, Вадим?

Он опять улыбнулся:

— Видеть барашка сквозь стенки ящика…

Юлька подумала, потом вздохнула:

— Я, наверное, глупая.

— Да, конечно, — рассмеялся Вадим, — иначе как бы ты сумела заставить меня переиграть самого себя?.. Я был уверен, Юлька, что все бывает ясно только в пятнадцать лет. Потом вспомнил, что мне двадцать восемь и что для меня все перестало быть ясным. Юлька, это ужасно, когда начинаешь понимать, что тебе ничего не ясно, потому что это внезапно наступившая старость, нагрянувшая на тебя в один день, в одно преотвратное утро. Сегодня ты вернула мне утраченное, и я не знаю, как ты это сделала.

Юлька молчала. Она очень старалась понять, о чем он говорит. Но так ничего и не поняла. Но ей почему-то стало жаль Вадима. Она прижалась к нему теснее, потом поцеловала его в щеку.

— Вадим, скажи мне все.

— Что все?

— Не знаю. Все, что тебя мучает. Ты часто говоришь о том, что продал душу дьяволу…

— Лучше я расскажу тебе сказку. Ее написал очень славный парень. Ну, слушай. Жил да был маленький принц. Он жил на маленькой планете, которая была чуть больше его самого, и ему очень не хватало друга. И он жаловался, что не умеет видеть барашка сквозь стенки ящика. И он говорил: быть может, я немного похож на взрослых? Наверно, я старею… Сейчас, когда мы сидели в ресторане и ты танцевала с тем мужчиной, я смотрел на тебя и думал: завтра же непременно куплю тебе хорошее платье. Пойдем с тобой в центральный универмаг и купим платье — самое лучшее, какое найдется. Но теперь я не хочу покупать тебе платье. Или, может, ты хочешь платье?