— Искусство, Юлька, представляется мне царством сухих зыбких песков, бесконечных волн барханов, и по ним идет человек, — идет, увязая в песках то одной, то другой ногой. И надо обладать очень высоким потенциалом стойкости, чтобы преодолеть их. И случается, что человеку недостает этого потенциала. И тогда нет ему спасенья, тогда это гибель…
Юлька слушала его как зачарованная. Она не понимала, о чем он говорит, хорошо или плохо то, что он говорит, прав он или неправ. Она просто не вникала в смысл его слов. Ей нравился его голос, его манера говорить, произнося каждое слово четко и точно, нравилось само сочетание звуков, из которых складывались слова и фразы. Короче говоря, она слушала его слишком по-женски, чтобы иметь возможность оценить услышанное. Но когда он внезапно умолк, она поняла, что ей надо что-то ответить. Она мысленно готовила фразу, подходящую к случаю, и уже открыла было рот, чтобы сказать, например, так: «Да, к несчастью, ты прав». Но Вадим вдруг нахмурился и проворчал:
— Неправда все это, Юлька. Чушь какая-то в голову лезет. Ты не слушай меня.
Юлька мигом проглотила все приготовленные слова и уже не понимала, что к чему.
— А зачем ты все это говорил мне? — осердилась она.
— Иногда мне кажется, что это правда.
— Что правда, господи?! — простонала Юлька, вконец сбитая с толку.
Вадим остановился, прислонился спиной к стене дома, мимо которого они в это время проходили.
— Ничего, Юлька. Я, наверно, просто пьян. Пьян тобой, пьян этим вечером, пьян… не знаю, чем еще… Надо же! — рассмеялся он вдруг удивленно. — Ну идем.
— Нет! — сказала неожиданно Юлька.
— Что нет?
— Я не хочу домой.
— Но ведь поздно уже!
— Я хочу мерзнуть с тобой на облупленной скамейке под чахлым деревцем. Давай поищем такую скамейку!
— Тогда пойдем к морю, там как раз и лунная дорожка подходящая.
Юлька посмотрела на небо.