Мир сказочный и реальный (Эпопея Дж. Р.Р. Толкиена)
Мир сказочный и реальный
(Эпопея Дж. Р.Р. Толкиена)
Есть Зло и Добро. И их бой нескончаем.
Н. КоржавинИмя профессора Оксфордского университета Джона Роналда Руэла Толкиена называется среди таких властителей умов западного мира, как Фолкнер и Томас Манн, Камю и Сартр. В Европе и в Америке существуют клубы Толкиена. Эту популярность принесла профессору, погруженному в проблемы этнографии, мифологии, лингвистики, его сказочная эпопея «Властелин колец», которую он писал около сорока лет – окончательно она сложилась и оформилась в эпоху Второй мировой войны. Теперь мы читаем эту книгу по-русски. Какие же проблемы, какие нравственные и духовные ценности сказались в книге профессора Толкиена, что подействовала она с такой неотразимостью на самый широкий круг западных, а теперь и русских читателей – от интеллектуалов до людей, привыкших только к развлекательной литературе?
Но хочется сказать несколько слов о том тексте, который я предлагаю вниманию читателя. Может, это тем интереснее, что статья эта открывает нынешние хроники Минас-Тирита, ее можно найти в Архиве Минас-Тирита. Там сказано: «Первая рецензия на “Хранителей” в переводе А. Кистяковского и В. Муравьева. Опубликована в журнале “Литературное обозрение”, 1983, № 3. С. 64–66.» http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/ugolok/kantor.shtml
Дело в том, что выход этой статьи имел предысторю, а потом весьма любопытные последствия. Одним из переводчиков первого тома эпопеи Толкиена был мой друг Андрей Кистяковский. У Андрея было много друзей, я рад, что оказался в их числе.
Но перейду к истории вокруг перевода «Хранителей». Андрей дал мне прочитать перевод. Увидев мой очевидный восторг, он подарил мне третий, хорошо читаемый экземпляр. Компьютеров тогда в СССР даже не предполагалось, а копировальные машины все находились под присмотром КГБ. Домашних ксероксов и в помине не было. Поэтому третий экземпляр машинописи, где все слова читались, мог только радовать. Другой мой друг Лев Турчинский, помимо прочих своих достоинств, был еще и классный переплетчик. Ему я и принес рукопись. Он тоже пришел в восторг. И далее рукопись в его переплете по сути стала первым изданием романа. Но нашего восторга не сравнить с восторгом моего сына Мити и его друзей, которым он доверял читать рукопись. Это, наверно, были первые зачаточные формы игрового прочтения «Властелина колец». Сын, подобрав где-то кусок рельса, в течение одной или двух недель мучений выпилил из него меч Арагорна. Но друзья назначили его магом и волшебником Гэндальфом. Так шла игра, а попутно в издательстве «Детская литература» вдруг вышла книга. Название издательства словно говорило – это просто сказка для детей, искать там анализа мировой действительности не приходится. Но мы-то читали то, что писал профессор Толкиен, а он писал в катастрофические для Европы годы, и прочтение этой катастрофы чувствовалось в сказочной эпопее. Понятно было, что те немногие, которые пытались сопротивляться все захватывающему злу, – это как чудом сохранившиеся читатели в гротеске Брэдбери «451 градус по Фаренгейту». Разумеется, когда я писал рецензию-статью о романе, я все это тоже переживал, понимая, где находятся слуги зла, слуги Мордора. Они тут же и объявились после выхода статьи в «Литературном обозрении». Мне вдруг позвонил редактор журнала Владимир Дмитриевич Золотавкин и попросил срочно приехать.