Вопрос.
В.К. Вообще, всю преподавательскую школу Россия построила, опираясь на опыт немцев. Известно, что в 30-е, 40-е годы XIX в. молодые русские, наиболее способные молодые преподаватели были отправляемы в Германию, где они не просто проходили немецкую школу, но и учились строить университетскую науку. Это такие известные для русской мысли имена как Кавелин, Чичерин и т. д. Они моделировали свое преподавание по типу немецкого, что означало (чего сейчас уже нет в Германии) знание конкретного предмета в сочетании с невероятной общей эрудицией. Таким образованием обладал любой большой немецкий философ.
В.КЧто привносили русские? Русская самостоятельная мысль, на мой взгляд, началась с Владимира Соловьёва. Русский философ Лопатин писал, что впервые именно Соловьёв начал писать не о том, что думают западные мыслители, а о тех предметах, о которых они тоже думают, давая по их поводу свою точку зрения. Это действительно был поворот в русской мысли. Естественно, если мы сравним уже уровень русских мыслителей середины XIX – начала XX в. с уровнем советского преподавания, то это будет небо и земля. Тогда для профессора два-три языка были нормой, не считая античных языков. Есть известная история про Соловьёва, когда один немец приехал спорить о какой-то трактовке Ветхого Завета и, сказав Соловьёву, что тот неправильно поясняет этот отрывок, предложил посмотреть латинский текст, упрекнул его в том, что он не знает вульгаты. Соловьёв в ответ сказал:
– Зачем вульгата? Есть же подлинник!
– Извините, господин Соловьёв. Этого я уже не знаю, – сказал немец.
Чем силен был Аверинцев? Он был сыном нерасстрелянного профессора, который родил этого мальчика, уже будучи почти глубоким стариком. Он гулял с сыном и рассказывал ему о том, как надо думать. И эту русскую профессорскую культуру Сергей Сергеевич впитал в себя еще мальчишкой. Это было настоящее чудо. Так возник феномен Аверинцева.
Сложно сказать, в чем заключается особенность русского преподавания. С этим связана также особенность русской мысли вообще. Мне кажется, что она заключается, если угодно, в широте познания. Если Запад сейчас больше локализовался в знании, то русские философы смотрят шире. Я помню, как на одной конференции я делал доклад на тему насилия. Ко мне тогда подошел немецкий профессор.