Ми-Кель охотно ему это позволила, а сама принялась загребать воду ладонями и омывать плечи мужа. Ти-Цэ заурчал, когда она взъерошила шерсть на его шее и поскребла пальцами подшерсток.

– А ты не опустишь прозрачные веки?

– Зачем? – сквозь блаженную завесу отозвался йакит.

– Ты, кажется, хотел мной полюбоваться, но…

Глаза Ти-Цэ прояснились. Он изобразил осуждение, и плечи Ми-Кель задрожали от смеха.

– …ты же слепыш, – сипло довела она мысль до конца и захохотала. – Ау-у, Ти-Цэ, я здесь!

– Очень смешно, – беззлобно похвалил Ти-Цэ. – Умеешь испортить момент.

– Но ведь это правда!

– Уж с такого расстояния как-нибудь постараюсь рассмотреть, как ты ныряешь, спасибо.

– Я не собираюсь…

Ти-Цэ не дал ей договорить и кувырком опрокинул в воду, так что самка окатила брызгами всех, кому посчастливилось проплывать рядом. Йакит поспешил отплыть с места преступления к сияющей Помоне. Он виновато пожал плечами, но понял все по одному ее задорному взгляду: развлекайтесь, мол, сколько душе угодно.

Голова Ми-Кель показалась на поверхности. Она слепо шарила вокруг себя руками – в глаза заливалась вода. Ти-Цэ заговорщически подмигнул Помоне, приложил палец к губам и бесшумно как тень скрылся под толщей воды.

Уже в следующее мгновение Ти-Цэ нырнул под барахтающуюся супругу и подпрыгнул с визжащей самкой на плечах.

Помона улыбалась так, что болели щеки. Самцы и самки вокруг с удовольствием наблюдали за шалостями пары, пожевывая дикую петрушку на берегу, а одинокие особи ворчали и защищались руками от брызг, но Ти-Цэ и Ми-Кель совершенно не замечали свою публику – слишком были увлечены друг другом. Помона уже была готова забрать назад свою к ним жалость. Они действительно не замечали взглядов своих многодетных сородичей, а не просто делали вид, что безразличны к тому, как выглядят со стороны. По крайней мере сейчас, когда были вместе.

Помона ощутила, как нечто под водой совсем рядом с ней пошевелилось.

Она обернулась вокруг своей оси, но никакого позади себя не увидела. Тогда Помона разгребла руками лепестки, рассчитывая застать стайку проплывающих поющих рыб… и отпрянула от неожиданности: над самой поверхностью водной глади на нее пялились чьи-то пристальные глаза.

Как только ее обнаружили, малышка досадливо забила кулачками по воде. Это была совсем маленькая девочка, не старше четырех лет, насколько она могла судить, но характер явно созревал в ней куда быстрее тела. Помона растерянно огляделась по сторонам, не поможет ли кто ее успокоить, но вокруг становилось все больше детских лиц мальчиков и девочек вплоть до подросткового возраста. Они смеялись и показывали пальцами на надувшуюся девочку, у которой не вышло подобраться к странной лысой гостье незамеченной.