Куда бы ни привела их экскурсия, Ми-Кель всюду следовала за человеческим Посредником и его провожатым, а если Ти-Цэ и просил ее вернуться на их древо и защищать гнездо, она рано или поздно возвращалась к ним опять, и даже пряталась за древами, чтобы как можно дольше оставаться поблизости безнаказанно. Ее маскировка могла обмануть Помону, но никогда – чуткий нос Ти-Цэ.

Терпение самца начало подходить к концу, и когда Ти-Цэ в очередной раз решительно смерил Ми-Кель взглядом, чтобы напомнить ей, где следовало быть самке, Помона вмешалась и уверила сопровождающего, что ничего не имеет против ее компании.

– К тому же, Ми-Кель помогает исполнению твоих служебных обязанностей, – добавила Помона. Уж эти слова Ти-Цэ не должен был пропустить мимо ушей. – Благодаря стараниям Ми-Кель я лучше узнаю йакитов, ваши нравы и культуру. Прости, Ти-Цэ, но я не думаю, что ты знаешь своих соседей и саму Плодородную долину лучше, чем она. Если Ми-Кель продолжит в том же духе, я буду очень признательна.

Ти-Цэ призадумался. Нельзя было сказать наверняка, клюнул он на удочку или своей волей ухватился за убедительное оправдание постоянного присутствия рядом с ними Ми-Кель. Как бы то ни было, он деловито обратился к благоверной с разъяснениями предъявленных гостьей условий. Ми-Кель послушала, взволнованно похлопала глазами и просияла. В первый раз за все время самка отвесила Помоне поклон.

Помона думала, что, приобщив Ми-Кель к делу, делает одолжение только этим двоим, но самка отнеслась к своему участию со всей серьезностью. В благодарность за возможность не расставаться с мужем она решила во что бы то ни стало внести важнейшую лепту в знакомство Помоны с долиной. Она рассказывала ей через Ти-Цэ гуляющие по этому краю легенды и сказки, проводила путников в укромные местечки, о которых знали только самки, показала, какие полезные и просто красивые растения можно было найти под толщей лепестков и даже как их приготовить. Ее познаниями был впечатлен даже Ти-Цэ, не говоря уже о Помоне. В некоторых уголках долины, куда заводила их самка, Помона слезно умоляла сделать остановку. Присев прямо на землю, она делала быстрые наброски на своих листах пергамента по мотивам рассказов Ми-Кель, либо копируя то, что увидела. Она не могла и представить, что, помимо прочего, у нее появится столько пищи для вдохновения на изделия из тканей и нитей.

– Слушай, – обратилась к Ти-Цэ как-то Помона, – почему вашим женщинам закрыт путь на службу? Ми-Кель потрясающая, она столько всего знает!

– Много знать о своей культуре недостаточно, – заметил Ти-Цэ. Ми-Кель сидела у него на правом плече и безучастно глядела по сторонам, припоминая, чем еще может удивить человеческого Посредника. – Чтобы наладить связь между хотя бы двумя совершенно не похожими друг на друга культурами, необходимо досконально изучить обе, быть всесторонне образованным. А уж сколько порой требуется терпения! Служба требует холодного разума, толерантного и беспристрастного взгляда. Внутреннее равновесие – вот основа для тех, кто хочет обеспечить любую цивилизацию нейтральной зоной для переговоров, где они могли бы прийти к согласию или компромиссу. В общем, нужно все, что труднее всего дается нашим женщинам, – добавил он уже менее торжественным тоном и понизил голос, как будто Ми-Кель могла что-то понять. – Все относятся к этому с пониманием – и мы, и те, с кем ведут переговоры Старшие. Когда-то, в древние времена, женщины составляли им компанию, и с тех самых пор в городе остались насесты для дам, как памятник культуры. Но после от этой затеи отказались.