Оцепенение Айка зашаталось сначала от силы ее взгляда, а потом и от ее облика. Девушка была дико красива и напоминала шаловливую фею с постеров, особенно популярных на рубеже веков, – китчевых картинок с непременным дремучим лесом и блудливо-невинной мордочкой. Она казалась ненастоящей. Кожа – гибкий полированный полупрозрачный янтарь, вглубь которого можно смотреть. Неукрощенное буйство волос обрамляло лицо, словно мех редкого животного – черного волка, например. Улыбка столь же волчья и дикая. Проглотит одним махом любое сердце. Не выпуская Айка из поля зрения, девушка повернулась к остальным и затрещала снова. Стремительность, с которой она носилась по волнам чужого языка, наводила на мысль о попавшей в шторм легкой шлюпке.

– Ой, наверное, надо было сказать «деловым ланчем», как миссис Кармоди? Чтобы было правильно по-английски? Простите, пожалуйста, мою безграмотность, мистер Кармоди, – у нас дома на Крайнем Севере все еще говорят в основном по-инупиатски. Я бы хотела говорить по праву, когда побуду некоторое время в цивилизации, но сейчас как на той табличке в школе: «права поведения».

Кармоди улыбнулся ей во весь рот.

– Этот англичанин считает, что ты говоришь вполне по праву, – заверил он ее.

– Точняк, вполне по праву, мон! – Грир умудрился разглядеть сокровище, которое Алиса надеялась спрятать под старой рубахой Кармоди. – Ну все равно, – продолжал он, – ежли наша гостья с Крайнего Севера пожелает частных уроков по ню-у-ансам здешнего языка – воа! – уаш покорный уосегда к уашим услугам. Эмиль Грир, англичанин.

– А также француз, американец, растафарианец и пройдоха, – объяснила Алиса девушке, – зависит от того, какой сегодня день.

Грир был оскорблен:

– Эй, я рожден на Ямайке в больнице Святого Георга! Крещен в англиканской церкви Ее Величества келейным священником из Эдмонтона, Шотландия! Тама на островах большего англичанина не сыщешь.

– Алиса воспитывалась в русской православной вере, – сказала Шула, обращая свою улыбку Гриру, – но она же не будет русской.

Они так и стояли вокруг столика, подпираемые любопытной толпой. Садиться было некуда, пройти вдоль стойки к двери в коктейльный бар они тоже не могли. Тесный обеденный зал следил за ними внимательно и хищно. Айк порадовался, что девушка не прекращает свою кипучую болтовню. Это сбрасывало нависшее напряжение – хотя бы давало отсрочку. Однако все у него внутри натягивалось сильнее и сильнее от одной этой сцены: Пылкая Дева; Опозоренная Жена; Другая Женщина; Старый Нелепый Развратник, Пойманный с Поличным; Плотный Круг Любопытных Соседей с высунутыми наружу злыми языками жаждет крови. Алисиной крови, дошло до него внезапно. Не крови старого симпатичного Кармоди и уж всяко не крови его нечесаной бабенки – надо же кобелю иногда развлечься, – а крови Алисы. Отвязной обнаглевшей Алисы… огреть разок-другой да покрепче – будет сука шелковая.