– Это настоящий «Бушмиллс»? – Кармоди хотел знать наверняка. – Или реконструкция?

– Естественный продукт, вывезенный контрабандой из Голуэя вот этими самыми руками. – Стюбинс выпрямился и обвел взглядом палубу поверх лысины Кармоди. – Могу йа предложить нам с вами отойти от борта за рулевой мостик, подальше от глаз? Если вы, конечно, не хотите благословить нашим драгоценным ирландским экстрактом всякое пересохшее горло.

Кармоди добавил в свой взгляд грозности. Что-то во всем этом было хреново-сомнительное – в вороватом лице этого человека, в его приглушенном подобострастном голосе, – что-то не позволяло терять бдительность… Потом опять золотистым маяком вспыхнула бутылка, и Майклу Кармоди не оставалось ничего другого, кроме как согласно кивнуть.

Первая порция была выпита в уважительном молчании, мужчины стояли опершись бок о бок по левому борту рулевой рубки. Наконец стакан опустел, и Кармоди отметил, что бдительность заметно притупилась. Это был точно ирландский виски, натуральный продукт. Кармоди побренчал льдом и протянул стакан:

– Как насчет повторить, сэр?

– Несомненно, капитан, – благочинно прогнусавил Стюбинс. Звякнув горлышком бутылки о край стакана Кармоди, он налил новую порцию сначала ему, потом себе. – Могу я предложить поднять тост?

– Сколько угодно, – согласился Кармоди.

Они подняли стаканы к далекой линии между морем и небом, и Стюбинс произнес торжественное посвящение:

– Аминь, сэр, – сказал Кармоди и выпил. Как там Вилли в «Крабб-Потте», подумал он.

Стаканы вновь наполнились. Второй тост по традиции полагалось произнести Кармоди.

На этот раз ответил Стюбинс:

– Воистину аминь, сэр. – И они выпили в благоговейной тишине, прислушиваясь к плеску волн у литого корпуса и негромким, но оживленным сплетням уток-морянок на отмели.

Уже готовый к четвертой порции, Кармоди решил, что пришло время посмотреть на джентльмена, с которым он все это выпил. Он отодвинулся от рубки и теперь мог испытать это пепельное привидение прямым взглядом глаза в глаза.

– Значит, вы тот самый Герхардт Стюбинс? Я наслушался о вас от моей команды бог знает сколько. Сам я в кино больше не хожу, эти чертовы сиденья стали слишком узкими.

– Так и есть – Герхардт Стюбинс, – с легким поклоном отвечал высокий человек.

– Тот самый сукин кот, из-за которого столько всего наворотили в городе, пока я был в море?

Стюбинс отвернул на лоб черную повязку.

– Тот самый сукин кот, – улыбнулся он. Потом снова звякнул горлышком ирландского виски о стакан Кармоди и, пока наливалась жидкость, не сводил с Кармоди глаз. – К вашим услугам.