– Потому что нам по-прежнему нравится ходить в море, ловить рыбу и пить традиционный виски? Чушь! – Кармоди почувствовал, как по такому случаю вслед за ирландским виски в нем просыпается ирландский дух. – Не знаю, как вы, старый мокрец, но я числюсь ключевой фигурой этого, прости господи, современного общества!

– Я это вижу, капитан, – кротко согласился Стюбинс, – хотя бы по обводам вашего нового корабля. Я был не прав. Простите, что смешал вас в одну кучу с собой, старым ископаемым. – Его глубокий голос звучал настолько примирительно, что и этот спор, который уже собрался затеять Кармоди, мгновенно сдулся. Длинная серая рука невнятно указала на простиравшиеся перед ними пустые воды. – Возможно, только это нас и объединяет – море, проклятый старый океан, который мы оба… Погодите! Слушайте! – Рука застыла, воздетая в дымке, словно дополнительное ухо. Затем Стюбинс снова пригнулся, еще ниже, чем раньше. – Вы слышали? – прошептал он.

Теперь Кармоди тоже услышал – звук походил на механическую поступь большой деревянной лошади с деревянными подковами. Она приближалась к ним от доков по другому борту.

– Это японский гигант, – выдохнул Стюбинс Кармоди в ухо. – У него сапоги на деревянных платформах, хотя зачем Кинг-Конгу платформы? А теперь тихо, сейчас вы услышите этого кастрированного дурачка, Кларка Б. Кларка. Надо срочно допивать бутылку, капитан, – нам скоро понадобятся свободные руки.

Теперь топот доносился прямо с главного трапа безо всяких там если-позволите. Округлые формы Кармоди снова наполнились негодованием. Он уже собрался прокричать этому, дьявол разбери, топотуну вопрос, что он о себе думает и кто позволил ему топать по трапу!.. но тут захлопнул рот от другого звука.

– Мистер Стю-у-убинс…

Можно было подумать, это кричит в легком бризе морянка – настолько выходило приглушенно и вкрадчиво.

– Вы же здесь, я знаю, старый вы хитрый лис. Мальчишка Каллиган всем разболтал. Выходите, выходите, где бы вы ни были.

Голос был как у того белого копа, только подобострастнее. Дружелюбнее. Кармоди он совсем не понравился.

– Серьезно, Герхардт, никто не сердится на вас из-за этого дурацкого морского льва. Вы тут ни при чем, да и вообще невелика беда. Сделаем новое чучело. А большой бык вполне жив, слышите? Слегка отключился. Этот чик-чик, который ему задал дрессировщик, будет для ублюдка хорошей терапией, как электрошок. Никто и не думает сердиться, Герхардт, богом клянусь, – зато у нас на сегодняшний вечер назначено очень серьезное общественное дело, если вы помните. У вас на ужин красная нерка и камбоджийские миллионеры, среди них даже премьер-министр. Герхардт? Разрешите зайти на борт?