– Что там, черт подери? – раздалось из громкоговорителя. – Скажите уже кто-нибудь!

Грир думал, что ответит Айк, но тот стоял, словно онемев, и лишь таращился в воду.

– Классный улов, Карм, – прокричал Грир в микрофон, – очень много всего разного.

– Разного чего? – Голос Кармоди ломался, как у подростка. – Тунец? Альбакор?

– Альбакор, тунец и много чего еще, мон. Ну, столько всего намешано! И лосось, и треска, и окунь, и вообще все, у кого есть плавники и жабры. Воа! На какую ж такую конференцию собралась вся эта рыба в этой сраненькой лужице?

И тут он увидел. Неудивительно, что Айзек онемел. На самом дне поднимавшегося мешка находилось тело человека, голое, подвешенное вертикально, спиной к ним. Тело мужчины, судя по охвату. Огромный торс – не меньше, чем у раскормленных борцов на сумо-телеканале. Больше! Набито с виду так же плотно, как раскачивающийся мешок, в котором оно находилось! Оно почти вываливалось из сети под собственной тяжестью. Оно висело на подмышках в дыре, которую они недавно пытались залатать. Монолар так плотно натянулся вокруг спины, что будто врос в распухшую плоть. Копошащаяся масса рыбы скрывала руки, плечи и голову.

Человек был без одежды, но не совсем гол. Он был замотан в несколько слоев бесцветного суперпрочного майлара, целиком и очень тщательно, хотя, похоже, либо майлар сжался, либо человек набрал массу уже после того, как его замотали. Огромный торс буквально прорывался из плотной пленки наружу; пластиковые лохмотья свешивались с фиолетовых боков, как обмотки у современной и плохо сделанной мумии. Ниже бедер майлар разодрали крабы. Это означало, что тело было на дне и с грузом. Невод медленно повернулся, и мужчины увидели этот груз, тянувший тело вниз. К промежности трупа был прикреплен красный переливающийся шар, гладкий и полупрозрачный, как лососевая икра, больше человеческой головы. Тяжелый красный шар болтался непристойно и нелепо на перекрученной натянутой плоти. Грир почувствовал, как что-то вскипает в горле – настолько мерзкое, что не поймешь, то ли истерический смех, то ли горячая рвота. Не успел он разобраться, голос Айка загнал эту мерзость обратно.

– Ты все еще думаешь, что Марли прихлопнул кабан или медведь, комрад?

– Не один же такой на свете кегельный мяч, – ответил наконец Грир, не сводя глаз с болтающегося шара. – Наверняка же… – От ямайского акцента не осталось и следа.

– На свете нет, но в этой деревне один, – сказал Айк. – И посмотри, с каким толком его прицепили. Что там говорил Кларк Б.? Кегли – это центр жизни старого Омара?