Рид ускоряет шаг еще больше.

Не будет он сейчас об этом говорить.

В следующий раз Салим нагоняет его у низких декоративных чугунных створок одного из домов, выделенных Церкви, и предлагает, поднимая на Рида взгляд:

— Может, тебе покурить?

— Я еле бросил, — отмахивается тот. — Сейчас вот точно не самое лучшее время начинать снова.

— А мне кажется, подходящее. Слушай, — он морщится, — я к тебе в душу лезть не собираюсь. Просто говорю…

Все самые хреновые реплики Салима всегда начинались с «просто говорю».

— Еще ни один твой роман не начинался нормально. И к тому же, — он вздыхает, — ни один из них и не заканчивался нормально. Дело, я думаю, в тебе, — спасибо, друг, — и в том, что ты начинаешь симпатизировать самым неподходящим для этого людям. Возможно, из-за этого тебя когда-нибудь и кокнут. В следующий раз, когда ты западешь на какую-нибудь дамочку или мужика откуда-нибудь из Интерпола, я напомню тебе об этом.

— Мы пригласим тебя на свадьбу, — поджимает губы Рид, поднимаясь по ступеням, — чтобы ты окосел от зависти.

— И еще, Рид…

Он оборачивается. Салим мрачно вздыхает, глядя на него снизу вверх, и вынимает сигарету изо рта:

— Не все вокруг похожи на тебя. Не всем легко дается то, что делаешь ты. У тебя золотые мозги, но из-за этого ты иногда забываешь… — Он задумчиво делает пасс рукой с сигаретой. — Мы, обычные люди, за тобой часто не поспеваем. Держи это в уме.

* * *

Возвращаясь к списку того, за что Кирихара открыто и совершенно искренне Джакарту терпеть не может.

Сразу после Эйдана Рида и собственного смятения, завязанного на этом имени, следующим пунктом шли перестрелки.

Именно об этом, чертыхаясь, думает Кирихара, буквально летя по скользкому полу в сторону выхода и сбивая на своем пути людей.

Вслед ему несутся пули и индонезийские проклятия.

Он не понимает этот диалект, но в том, что это именно проклятия, почти уверен. Что еще можно кричать вслед человеку, который заехал тебе по голове десятикилограммовой сумкой, набитой железом, ударил головой в нос и бросился бежать? Вряд ли пожелания жить долго и не болеть.

Первое, о чем Кирихара думает, когда по нему начинают палить, — что эти татуировки на лице он видел в каком-то отчете. Второе, о чем он думает, — что он помнит, что это за отчет, и теперь ему крышка.