Кирихара все испортил.
Нашли кого послать на серьезное задание. Кирихара не говорил, что у него не получится: ситуация не позволяла, — но очень выразительно на это намекал. Завтра он чистосердечно признается, что все просрал. Послезавтра — либо будет дрейфовать лицом вниз в Яванском море, либо будет уже в Штатах, подальше от бандитских разборок, перестрелок, драк, ударов прикладом по лицу, искренности в подворотнях, краденых пистолетов, самонадеянных идиотов, прыгающих с небоскреба, и вот этого саднящего чувства, такого жаркого, что аж гарью воняет.
Кирихара проклинает эти эмоциональные качели: от желания, через страх, до ненависти. Такое ощущение, что это у них игра — ненавидеть друг друга по очереди.
Он садится на кровать — та пружинит вверх. Заниматься на ней любовью — это, наверное, как родео. Если бы Кирихара не выстрелил в Рида, если бы не Хамайма-Тауэр, если бы, если бы, если бы, то… «То» поглощается головной болью и самообманом.
Он смотрит на свою тень — ссутулившийся, вырезанный в полу силуэт на фоне неоново-розового света, падающего со спины. Проигравший, побитый как собака. Выпрямись. Возьми пистолет.
Жди.
* * *
Возможно, проходит десять минут. Или час. В какой-то момент он, кажется, впадает в дрему с открытыми глазами: размеренное тиканье часов, духота и приглушенные звуки телевизора за стеной превращают время в вязкую бесконечность.
Он трет лицо, пытаясь избавиться от ватного состояния, когда дверь содрогается от стука. Если где-то существует свод правил выживания в Джакарте, то о недоверии к ночным гостям наверняка будет написано в одном из первых пунктов золотистым шрифтом с тиснением.
— Обслуживание номеров!
Ну да, в половине первого ночи.
Глава 17
Глава 17
— Обслуживание номеров!
Кирихара не отвечает ни вздохом, ни несмешным «войдите». Он продолжает сидеть на кровати, прямо напротив входа, и крепко сжимать пистолет. Он не знает, чему верить. Можно верить беспристрастной логике, и тогда Рид — человек епископа Эчизена, Рид считается с интересами Церкви, а благополучие Кирихары — один из церковных интересов, и Рид Кирихаре не навредит.
А можно верить поскрипывающей в костях тревоге: зачем Эчизену сохранять Кирихаре жизнь, если у него нет оттисков? Зачем Риду поступать адекватно, если можно поступить так, как он поступает всегда — как долбаный холерик, падкий на скорые решения? Зачем…
Как долбаный холерик, падкий на скорые решения, Рид выбивает дверь с ноги.
Дверь вылетает вместе со щеколдой, разнося косяк в труху и щепки. Отель старый, двери старые, все здесь старое — и ничто не сможет защитить Кирихару, если Рид войдет в раж.