— Нет… Я не знала, что Холли была нашей родственницей, — сказала я. — Я знала, что в ней есть местная кровь.

Папа снова изучил Каджику. Спустя долгое время он сказал:

— Тогда это как бы делает тебя родственником, — сказал папа Каджике.

— Ага, — сказала я.

Одна из папиных бровей приподнялась.

— Твоё лицо кажется ужасно знакомым. Мы встречались раньше?

— Нет, сэр, — сказал он.

Мои ладони стали скользкими. Несмотря на то, что они были холодными, мне пришлось вытереть пот о штаны. Неужели папа нашёл мою книгу? Видел ли он фотографии охотников за фейри, похороненных на нашем заднем дворе?

— Я уже несколько дней в городе. Может быть, вы видели меня издалека? — предположил Каджика.

— Может быть, — он снова оглядел его. — Могу я спросить, почему ты не носишь обувь, сынок?

— Я… — Каджика запнулся, пытаясь найти правдоподобное оправдание. — Я забыл их в Бостоне.

Я чуть не рассмеялась — почти потому, что реальность была жалкой.

К счастью, папа не спросил, как он не заметил, что был без обуви, когда садился в автобус или самолёт из Бостона в Роуэн.

— Ну, ты выглядишь примерно моего размера. Я уверен, что у меня есть несколько пар обуви, пылящихся в глубине шкафа, — сказал папа. — Моя жена всегда преследовала меня, чтобы избавиться от вещей, так что ты действительно окажешь мне услугу, если примешь пару.

В этот момент отец стал чем-то большим, чем просто человеком, которого я любила больше всех остальных. Он стал человеком, которым я восхищалась больше всех остальных. Мама никогда не просила его рыться в шкафу и выбрасывать неношеные предметы одежды. Если кто и был барахольщицей, так это она.

— Что ж, давайте отправимся домой. Катори похожа на сосульку, да и ты сам выглядишь не намного теплее.

— Нет, я должен вернуться… — начал Каджика.

— Только не без обуви. Ты захватил с собой пальто или тоже забыл его в Бостоне? — то, как папа спросил его, сказало мне, что ложь его не обманула.

Каджика опустил глаза в землю.

— В спешке, чтобы добраться сюда, я оставил его дома.