— Что ж, тебе повезло. У меня есть отличное пальто, которое я просто не могу застегнуть на животе, — папа покачал головой. — Покупки в Интернете пошли не так, как надо.

Каджика снова посмотрела на папу, сдвинув брови. Несмотря на то, что у него были воспоминания Блейка, он, похоже, не понимал, что такое Интернет-шопинг. Или, может быть, он не понимал, почему совершенно незнакомый человек был добр к нему. Нет, Негонгва проявил к нему доброту. Вероятно, его поставили в тупик покупки в Интернете.

— О… хорошо, — наконец сказал он.

И вот мы поплелись к катафалку. Папа поднял заднее сиденье для Каджики, который сел с большой сдержанностью.

— Как ты узнал, где меня найти? — спросила я папу, устраиваясь на переднем сиденье рядом с ним.

— Би предположила это, когда я сказал ей, что нигде не могу тебя найти.

Папа положил свою руку поверх моей, когда ехал обратно, как будто боялся, что я снова умчусь. Несколько раз я оглядывалась на Каджику, который смотрел в окно, крепко сцепив руки на коленях. После того, как мы припарковались, охотник настоял на том, чтобы подождать у машины, но папа заставил его зайти внутрь. Каджика широко раскрытыми глазами огляделся вокруг. Я тоже так сделала, но по совершенно другой причине. Наша гостиная и кухня были безупречно чисты, без малейшего намёка на приём, который мы устроили всего несколько часов назад.

— У вас очень хороший дом, сэр, — сказал он папе, который тоже оценивающе огляделся.

— Это всё Нова. У неё был настоящий талант к декорированию.

Когда он сказал это, мой взгляд упал на дверь, которую я перекрасила. Я не жалела о смене цвета, но перекраска весёлого жёлтого маминого цвета причинила боль моему отцу, поэтому я пожалела об этом. Я решила, что перед отъездом в Бостон я восстановлю железные китайские колокольчики в качестве подарка ему.

— Я сейчас вернусь, — сказал папа, направляясь наверх. — Кэт, почему бы тебе не приготовить немного горячего шоколада?

— С радостью… то есть, если я смогу заставить кровь вернуться в мои руки, — сказала я, направляясь на кухню.

Я потёрла ладони друг о друга, чтобы согреться. Как только я снова смогла согнуть пальцы, я схватила глубокую кастрюлю и наполнила ёе молоком. Я держала руки над кипящей жидкостью. Вскоре я уже закатывала рукава водолазки.

Когда я отвернулась от плиты, Каджика всё ещё стоял в прихожей, неподвижный, как тотемный столб.

Я разломила горько-сладкую плитку шоколада и бросила кусочки в молоко, затем выключила огонь и помешала.

— Ты можешь подойти ближе. Я не буду кусаться.

Он медленно направился к кухне на ногах цвета синяков. Когда он увидел, что я смотрю на них сверху вниз, он перестал двигаться.