И я буду более ответственна, подумала она, но обещать не рискнула, для нее слово имело вес, а она была совсем не уверена, что сможет выполнить это обещание. Может, она и успокоится на время, но зов крови снова заставит ее бросить сына и забыть об осторожности, забыть обо всем ради охоты, ради победы, ради триумфа. Но об этом она могла подумать и потом, долгими ночами, когда Ян будет уже спать, а она, как призрак, сидеть у темного окна и слушать, слушать, слушать зов.

А сейчас я просто начну выбираться, решила Фатима, буря чувств, накрывшая ее, к счастью, оказалась короткой. Сейчас было не до сантиментов и рефлексии, если она и правда собиралась вернуться к сыну и попытаться стать ему хорошей матерью, нужно было действовать, отбросив все чувства.

Так она и сделала, но все же одно чувство уходить не желало – пьянящее чувство победы, чувство охотника, добывшего редкий и трудный трофей. И хотя Роби лежал рядом с ней на полу, мертвый, как осколки ламп, окружающие его, она до сих пор не могла поверить, что сделала это. Такая долгая подготовка и такой быстрый финал. Вся эта каша ради секунды, обрывающей жизнь, ради одной паршивой секунды.

Она похлопала себя по карману. Кольцо и правда было там, как Роби – здесь, на полу, она могла бы еще посмотреть то, что засняла камера, но времени не было, это она понимала. Пора сматывать удочки, и для начала неплохо бы уйти из зоны боевых действий, то есть вернуться в вентиляцию. Но оставлять труп здесь, посреди комнаты, она не могла, эти парни, может, и психи, но это не синоним дураков, а проверять на практике их умственные способности она не собиралась, по крайней мере не на себе.

– Сколько же возни с тобой, – прошептала она, беря труп за руки и оттаскивая в дальний конец комнаты, – что с живым, что с мертвым.

В здании снова послышались крики, один выстрел, снова крик, потом все стихло, а потом Фатима услышала то, чего и боялась – далекое завывание сирен. Полиция наконец проснулась. Она понимала, что это очень и очень усложнить ей задачу выбраться отсюда, но это понимание никак не повлияло на ее решимость. Ничто ее не остановит, в конце концов, Судьба как всегда скажет свое слово, и оно как всегда будет последним и решающим.

Она оттащила Роби к дальней стене и спрятала за широкой тумбой, на ней высились тарелки и лежали доски с нарезанными фруктами, когда террористы ворвались сюда, кто-то как раз готовил закуски к подаче. Свет здесь уже не загорится, а темнота скроет то, что, может быть, проглядела она. И все же прежде чем вернуться в вентиляцию, она еще раз убедилась, что труп не привлечет к себе внимания, при удачном стечении обстоятельств, они его вообще не увидят – широкие двери в первое кухонное помещение как раз открывались так, что полностью скрывали пространство между стеной и тумбой.