Но чувство не уходило, более того, оно становилось все сильнее, сводило с ума, по венам и артериям вдруг потекла раскаленная лава, а в груди просто извергался вулкан. И это была сладкая боль. Самая сладкая в мире. Ей хотелось… да она и сама не знала, чего ей сейчас хотелось, сердце сошло с ума, сердце, которое, она знала, не принадлежит ей, уже давно оно обрело хозяина, и сейчас, похоже, хозяин звал его к себе. Вот на что это было похоже. И ей это нравилось.

– Сумасшедшая! – Прошептала она, вспоминая, как эти непонятные террористы вдруг произнесли Его имя, – я просто обезумела.

И ей было все равно. Даже если так.

С блестящими глазами она закрепила дыхательный шланг, проверила, кислород шел, а потом нырнула под воду и поплыла в противоположную от посольства сторону. Она держалась близко к поверхности и в причудливом свете ночных огней как никогда ощущала себя персонажем из сказки, попавшим в такой же нереальный мир.

***

За все время пути ей встретилось от силы три человека, да и то, спешащие в ту же сторону, увлеченные предстоящим зрелищем, так что никто не обратил бы на нее внимания, будь он хоть голой. Она тоже спешила туда, спешила к посольству, как будто и не прилагала столько усилий для того, чтобы оказаться как можно дальше. Все лишнее она отдала реке, и теперь шла в своем костюме и с рюкзаком на плечах, уже почти не оставляя мокрых следов. Да и кто бы обратил на это внимание сейчас, когда все взгляды и все мысли этого города были там – на набережной у бывшего дворца.

Она вышла из воды довольно далеко, хотя лестницы, спускающиеся к самой воде, встречались ей и раньше, просто ей нужно было немного обсохнуть, поэтому она плыла все дальше и дальше, пока какой-то внутренний голос не решил, что пора остановиться. Приподнятое настроение никуда не делось, как и это странное новое чувство в груди, как будто кто-то звал ее, только не голосом, а какими-то флюидами, что ли. Просто волнение, думала она, хотя и сама прекрасно знала, что это не так, она не впервые на деле, и не впервые волнуется, и она очень хорошо могла различать эти два чувства – обычное волнение и это новое шевеление в груди. Это что-то, вдруг появившееся в воде и не желающее уходить.

Она быстро шла по набережной, правда по противоположной стороне, обычная туристка, может, слегка экстравагантная, но в Европе люди не обращали внимания на странных людей. Если уж они не были слишком странными, а она не была, просто еще одна поклонница «Матрицы» или, может, просто еще одна возомнившая себя секс-бомбой в таком облегающем наряде. Вычурных людей везде хватало, и Фатима очень наделялась, что ночь и интересные события у посольства заставят взгляды не замечать ее черную одежду.