Ни о каком красном или сером Вадим уже не думал, он забыл про мертвую Сьюзи, про проваленную операцию, про то, что сам всего несколько минут назад был заложником и жизнь его висела на волоске, все это потеряло смысл, все стало пустым, а в мире не осталось больше цветов, кроме розового. Он хотел крикнуть, хотел позвать ее, но это было бы так глупо, так… так мелодраматично, что ли, поэтому он просто пошел к ней, не видя ничего и никого на своем пути. Когда до нее остался метр, он вытянул руку, просто не мог сдержаться, как будто, не успей он ее схватить, она растает в этом дыму и станет миражом.

– Стелла, – выдохнул он, оказывается, кричать он не мог, только не сейчас. – О Господи, Стелла!

Она повернулась, и на мгновение в ее глазах он увидел то, о чем так давно мечтал – она тоже любила его, пускай не так сильно, пускай по-своему… но все же любила.

Секунду они смотрели друг другу в глаза, видя и понимая все без слов, а потом ее озабоченный взгляд заскользил по его фигуре. Она видела кровь на нем, но сразу не могла определить, ранен ли он или это кровь его врагов. Вадим и сам не знал, слишком много впечатлений и эмоций, но он знал, что на адреналине человек может продержаться очень долго, не чувствуя боли или потери сил, а уж этого добра ему сегодня хватало, его буквально распирало от адреналина, казалось, еще чуть-чуть, и вены просто взорвутся. Она забыла про солдата, с которым беседовала, а тому хватило чувства такта, чтобы удалиться, и тогда она обняла Вадима, крепко и по-настоящему. И он все еще чувствовал запах ее духов. Качество оправдывает цену, подумал он, ловя себя же на мысли о том, что в голову лезет полный бред.

– Как же я рада, – проговорила она, прижимаясь к Вадиму, – что эти олухи все же не оставили меня вдовой.

Острая и тонкая игла кольнула Вадима в самое сердце, и боли от нее было больше, чем от пули или резаной раны. Она играет, снова играет, все по легенде, они ведь для всех – муж и жена. А как же то, что он видел в ее глазах? Неужели тоже игра? И на доли секунды он понял, что ненавидит ее, ненавидит эту вечно холодную девушку-змею, которую ничто не может выбить из колеи, ничто, даже огонь на погребальном костре мира не согреет ее ледяное сердце. А я всего лишь человек, подумал Вадим, все еще сжимая ее в объятиях, что я могу?

– Роби пропал, – начла она, отстраняясь от него, – я шла за ним, все по плану, а потом вдруг погас свет и…

– Стелла, – перебил он ее, тихо, но твердо, она удивленно приподняла бровь, и у него снова защемило сердце. – Я рад, что ты жива.