Вадим напряг зрение, он хотел рассмотреть ее лицо, вдруг это стало очень важно, важнее всего, даже важнее Стеллы. Интуиция, не раз спасавшая ему жизнь, вдруг ожила и закричала, даже не шепнула, как обычно, а просто завопила. Враг. На той стороне реки стоял его враг, и пусть ее лицо было ему не знакомо, но то, что от нее исходило, он хорошо знал.

Кто ты, мысленно спросил Вадим, почему ты смотришь на меня? Возможно, потому же, почему и он смотрел на нее. Он чувствовал исходивший от нее жар, ее обжигающую энергетику, как будто в ее глазах бесновалось адское пламя. И хотя он не мог разглядеть их цвет, но в эту секунду готов был спорить на свою жизнь, что они черные, как полночь в аду, как депрессия, наваливающаяся, когда все надежды разрушены, как смерть.

Он смотрел на нее, она – на него, они вдруг стали пленниками друг друга, он не мог отвернуться, не мог разорвать эту странную связь… да и не хотел, почему-то ему нужно было смотреть на нее, смотреть и запоминать, позволить памяти навсегда сохранить картинку в мельчайших деталях. Он и сам не знал, сколько это длилось, наверное, недолго, потому что Стелла ничего не заметила, а потом вдруг девушка с черными волосами, выбившимися из хвоста, резко отвернулась и исчезла в толпе, и Вадим мог поклясться, что чувствовал, с каким трудом она разрывает связь.

Она исчезла, как будто растворилась в ночном воздухе или в море людей, так быстро и так неожиданно. Она двигается как хищник, подумал Вадим, моргая, она быстрая и опасная. Кто же она? Всего несколько секунд, но он запомнил ее, она отпечаталась в его памяти четко, как он и хотел, и он знал, что не забудет ее, никогда прежде он не чувствовал такую обжигающую энергетику. И он знал еще кое-что: они встретятся, когда-нибудь их пути вновь пересекутся, и тогда выживет только один из них. Это была интуиция, нет, даже уверенность, он просто знал это, как будто прочитав Книгу Судеб. А до момента встречи он будет чувствовать ее, возьмет след, как хорошая ищейка, если она пройдет слишком близко от него. Кем бы она ни была, ее судьба была как-то связана с его, и она тоже это знала, чувствовала, он мог поклясться. И сейчас она ушла, она тоже понимала, что их время еще не настало, в конце концов, кто они, как не два незнакомца, случайно поймавшие взглядом друг друга.

– Но теперь я знаю тебя, – прошептал он одними губами, – и не забуду.

Он еще раз моргнул, и наваждение исчезло, он как будто вышел из транса. Как будто и не было на той стороне никакой девушки… да только была, ее образ навсегда отпечатался в его памяти, в его «базе данных», он мог сколько угодно валить все на стресс и усталость, но если с ощущениями еще можно поспорить, то со знанием – никак. А она стала знанием, то, что он почувствовал, осталось в нем, переместившись из сердца или души в мозг, а уж мозг бережно и ревностно хранил то, что ему перепадало, от любых посягательств.