Солнце уже поднялось, и Вадим подумал, что никогда еще рассвет для него не был таким приятным и таким драгоценным, он не выбросил ту, другую из головы, просто засунул ее поглубже в сознание, чтобы ничто больше не отвлекало его от таких редких минут покоя и наслаждения. А сейчас ему было хорошо, он поспал, утро было фантастически красивым, и она была рядом, без нее все это потеряло бы смысл. Я бы спрятал тебя от мира, подумал Вадим, глядя, как рука на его груди поднимается и опускается в такт дыханию, я бы убил каждого, кто посмеет не понравиться тебе, я бы умер за тебя. И в эти минуты он и правда был готов убить и умереть с ее именем на устах, никогда и никого он не любил так, как любил ее в это утро, и осознание этого делало его сильней. Он вдруг понял, что уже не сможет так спокойно смотреть, как она убивает, не сможет спокойно ждать, когда она на задании, а его рядом нет, и он понял, что впереди его ждут очень тяжелые времена, потому что ничего другого ему не оставалось, кроме как смириться и быть рядом или потерять ее. Она тоже была той, кем была – охотницей, убийцей, опасной и коварной, она никогда не будет тихой домохозяйкой или нежной тенью мужчины, и разве не за это он полюбил ее?

Мне будет трудно, очень трудно, подумал Вадим, глядя на спящую Стеллу, но жизнь без трудностей – как еда без соли, а уж она-то сделает мою жизнь пикантной, это точно. Он улыбнулся и, едва касаясь, провел пальцами по ее волосам, разметавшимся по подушке. Она никогда не будет принадлежать никому, он это понимал, и то, что сейчас она спала, обнимая его, наполняло его гордостью. Не могу я жить спокойно, подумал Вадим, улыбаясь, нет бы выбрать мирную профессию или уж, в крайнем случае, мирную, покладистую женщину, которая будет слушаться меня и покорно ждать, пока я буду мотаться по миру. Так нет, выбрал ее.

В этот момент первый луч ворвался в окно, упал на спящую девушку, делая ее еще прекраснее, в утреннем свете она была как ангел, как земное воплощение красоты. Для Вадима она была именно такой. Сердце переполнили нежность, восхищение и легкая грусть, в груди защемило, но это была приятная боль. Я никогда не смогу любить ее больше, подумал Вадим, уже не в силах оторвать взгляд от Стеллы, это просто невозможно.

И как будто услышав его мысли, ее веки дрогнули, она вдохнула, рука на его груди нежно соскользнула на простыню. Он ждал с замиранием сердца, он, не знающий страха, исколесивший весь мир и участвовавший в десятках боевых операций, он боялся просыпающейся девушки, боялся увидеть ее глаза.