Утро наступало, отвоевывая у ночи всё больше пространства, первые птицы закружились в небе над ним, такие же души, запертые между небом и землей. Нет, я всё еще в этом мире, убедился Пророк, но для чего? И что мне теперь делать?

Внезапно он осознал, что больше не управляет движением, вернее, он мог незначительно менять траекторию, но на самом деле какая-то невидимая сила несла его над морем к берегу, он как будто стал ветром или пушинкой, которую ветер несет, не спрашивая, чего она хочет. Тогда это точно всё еще матушка-земля, подумал Пророк и усмехнулся бы… но у него больше не было ни лица, ни голоса.

Впереди на линии берега начали гаснуть огни, отмирать, как нечто, больше не нужное, эта часть мира просыпалась, чтобы прожить очередной день оправданных страхов, тяжелых забот и неверных решений, это был не ад и не рай, это был мир людей, материальный мир, где вещи и деньги всегда ценнее жизней и душ. Я не хочу здесь оставаться, понял Пророк, эта грязь, эта чернота душит меня, убивает, калечит, и у меня нет больше защитной оболочки из плоти и костей, чтобы укрыть нежную и уязвимую душу. Теперь он и был душой, и она страдала, не отвлекаемая больше потребностями тела.

А ветер, или просто какой-то невидимый поток, нес его вперед, теперь он немного изменил направление и полетел вдоль береговой линии на восток, параллельно морю на высоком берегу лентой вилась трасса, почти пустая в это раннее время. Время призраков, подумал Пророк, время перехода, когда ночь еще не ушла, а день еще не настал. Берег был почти отвесным на всем протяжении его полета, но постепенно из моря начала проступать расширяющаяся полоска каменистого пляжа. Странно, никаких признаков пребывания человека на ней не было – ни темных пятен от костров, ни бревен, на которых можно было сидеть и любоваться морем. Высокое заграждение отделяло трассу от обрыва и от пляжа, сюда ведь невозможно спуститься, подумал Пророк, поэтому туда никто и не ходит. Однако впереди он увидел, как от обрыва к полоске пляжа спускается довольно пригодная тропа, она пряталась в кустах и каменистых выступах, но сверху он видел всё, и это было единственное место, где можно было подойти к воде. Но кто поедет в такую даль, чтобы с риском спускаться по этой тропке, когда в городах наверняка есть отличные набережные и пляжи? Эта трасса пролегала между населенными пунктами, теперь он это видел. Как и яркое пятнышко на пустой трассе – одинокая машина кроваво-красного цвета. О, а вот и первый актер в этой странной пьесе для одного невидимого зрителя, подумал Пророк, стремительно приближаясь к машине. Кажется, она замедляла ход, упала и скорость его полета. Удивился ли он? Нет, это было самое заурядное событие этого утра. Я только что сознал, что умер, но не покинул мир, подумал Пророк, вряд ли что-то теперь удивит меня.