– Мы и любовь не видим, – прошептал он онемевшими губами. Его черные волосы рассыпались по траве, в свете звезд и мягком свете фонарей сквера он выглядел как мальчишка, вернувшись во времени к самому началу своего пути. – Но она есть. Как и душа.

Звезды закружились над ним в странном танце, меня не увидят, подумал Пророк, всё хорошо. Он смотрел на небо, черное, как Ее глаза, попытался вызвать в памяти ее лицо, ее волосы. Мы встретимся, подумал он, там, где нет условностей и страха, и там я буду любить тебя вечность. Он снова улыбнулся, а потом его глаза закрылись, и он провалился в черноту.

5

Он летел над морем, бескрайней водной гладью, а над ним сияли звезды, хотя их время уходило – на востоке небо начало светлеть, возвещая о приходе солнца, как глашатай о своем господине. Он не ощущал ни дуновения ветра, ни запахов, ни холодного предрассветного воздуха – физические ощущения обеспечивало тело, которого у него больше не было, осталось лишь то, что обитало внутри оболочки и познавало мир, делая выводы и собирая данные из органов чувств. Из привычных каналов познания мира осталось лишь зрение – хотя он не понимал, как может видеть, если у него нет глаз – и слух… хотя слышать, казалось бы, тоже было нечем. Иногда наше сердце тоже может слышать, подумал он, чей-то бессловесный зов, и видеть недоступное глазу, поэтому эти чувства сохраняются. Он сам не знал, откуда это ему известно, но не сомневался, что это истина. И он мог управлять полетом, стоило лишь захотеть свернуть направо, и он тут же летел вправо. Здорово!

Так значит, я умер в том парке, понял Пророк, вернее, тот, кто был Пророком в земном воплощении. И как давно? Время тоже как будто перестало существовать. Или просто больше не имело значения, потому что не имело власти. Но мир был как будто прежним, всё та же планета Земля – пролетая над темно-синей гладью, он видел корабли, они спешили куда-то в привычной земной суете, такой пустой и такой презренной с высоты полета. На рай это как-то непохоже, подумал он, и эта мысль испугала. Что, если он застрял? Души ведь должны уходить куда-то, об этом все говорят… А он еще здесь. Если только в раю тоже не живут люди и не плавают на железных судах по неведомым морям. Впереди он видел берег – полоску светящихся огней, и это тоже как-то не тянуло на загробную жизнь. А что, если и нет никакого ада и рая, с нарастающим страхом подумал Матвей, что, если души, покидая тело, не покидают мир, остаются вечными невидимыми пленниками, приговоренными к одиночеству до скончания всех времен? Теперь это уже походило на Ад.