Он двинулся вперед, замедлив шаг, делая вид, что рассматривает картины, вокруг них толпились многочисленные «стервятники», слетевшиеся на новость об Аде, они совали микрофоны и диктофоны в лицо художникам и просто другим зевакам, некоторые на самом деле рассматривали картины, кто-то даже покупал небольшие изображения местных «красот». Если у меня на стене будет висеть это недоразумение в синих тонах, подумал Вадим, глядя на очередную работу местного «Моне», так и домой возвращаться не захочется. По его мнению, животные в тех дебильных репортажах из зоопарков рисовали если не лучше, то явно на том же уровне.

Ряды картин растянулись далеко вперед, теряясь в толпе, как тропа в дымке горизонта, неужели все эти картины так отвратительны, задался вопросом Вадим, чувствуя, как раздражение поднимается в душе красной волной, он терял время, которого у него итак не было, а то, что он искал, пока так и оставалось спрятанным. Сколько же краски и холстов переводят эти маратели, подумал он и вдруг наткнулся на вполне приличный рисунок – да, опять на морскую тему, но здесь рассвет над волнами не выглядел как работа ученика третьего класса. Нежные, правильные цвета, плавные переходы… Сам не понимая почему, Вадим приободрился, среди множества совершенно пустых работ всё же нашлась хоть одна приличная, так может, не всё еще потеряно?

– Добрый день, – он уже был рядом с продавцом, если уж и закидывать сеть, то хоть не на самом мелководье, решил он, – красивая работа. Вы рисовали?

– Нет, – пожилой мужчина в белой плетеной панамке выдавил дежурную улыбку, этот вопрос он, вероятно, слышал не один десяток раз в день. – Жена моя пишет.

Последнее слово он произнес подчеркнуто и с нажимом. Ох-ты-Господи, закатил глаза Вадим, местная интеллигенция.

– Я просто продаю, – продолжил мужчина, – у нее давление, а тут слишком жарко.

И, не дожидаясь, пока Вадим что-то скажет в ответ, спросил:

– Вы журналист, да?

– Как вы догадались? – изобразил изумленную улыбку Вадим, такая уж была работа, если волк выходит погулять среди барашков, надо завернуться в их шкуру.

– Ну, я здесь всех знаю, с рождения живу, а вы – не местный. Это раз. – Мужчина в панамке пожал плечами, взглядом указывая на сумку и одежду Вадима. – И вы не из органов, они тут группками лазают, всё вынюхивают, обсматривают, вон, даже пляж закрыли…. Да вы, вероятно, и сами знаете.

Вадим кивнул, улыбаясь уже теплее.

– Ну так вот, – продолжал продавец, – если вы не следователь, значит, журналист. Их тут теперь тьма-тьмущая. Да и похожи вы на человека из прессы.