Чуну ухмыльнулся своей дьявольски беззаботной улыбкой. Он не хотел, чтобы Сомин запомнила его отчаявшимся. Возможно, это было эгоистично, но он хотел, чтобы она вспоминала его с радостью.

Он ничего не желал так, как остаться с Сомин. Но он не мог. У него не было даже нескольких минут на то, чтобы показать, как много она для него значит. Не хватало времени. Даже если бы он прожил еще сто лет, ему бы все равно не хватило времени. Поэтому он прижался губами к ее губам. Пытаясь вложить в поцелуй каждую частичку своего сердца. Пытаясь показать ей, что, даже если его дух покинет эту землю, часть его останется здесь, с ней.

Наконец, отстранившись от Сомин, он повернулся к Синхе.

– Мы собираемся разорвать твою связь с этим телом, – объяснил Чуну. – Если ты попытаешься задержаться в нем, я не знаю, что с вами обоими станется. Но меня ты этим не накажешь: к тому моменту меня здесь уже не будет и оплакивать его я не смогу.

Синхе нахмурилась, затем кивнула.

– Я отпущу его. Мне больше нет нужды оставаться здесь. Сансин мертв. Ты будешь мертв. Я не боюсь уйти в иной мир.

Чуну не был уверен, может ли он доверять Синхе на слово. Но других вариантов у него не было, как и времени препираться. Поэтому он помог ей сесть.

– Теперь я вижу, – прошептала Синхе ему на ухо.

– Что ты видишь? – спросил Чуну.

Отстранившись, она так внимательно его осмотрела, что он задумался: что она в нем искала?

– Я вижу, что чувства между нами не были той любовью, которой, как я полагала, они являлись.

– У нас нет на это времени.

Она зажмурилась, пытаясь заглушить боль.

– Ты готов пожертвовать всем ради этой девушки. Мы же только притворялись, что готовы всем пожертвовать. Я бы отказалась от своей бессмертной жизни, а ты бы отказался от своей семьи. Но на самом деле ни то ни другое не имело для нас особого значения. Вот поэтому мы с тобой были глупцами. Да и не только из-за этого – из-за много чего еще.

Чуну кивнул, подтверждая правдивость ее слов.

– Прости меня, – извинился он. – Я любил тебя, потому что благодаря тебе забывал, какую жалкую влачил жизнь. И я хвастал тобой перед семьей, как заработанным трофеем. Это было эгоистично с моей стороны.

Внутренний конфликт Синхе проявился в морщине на лбу Джихуна, который теперь был таким потным, что волосы прилипли к коже.

– А я наслаждалась тем фактом, что была единственной, кто мог сделать тебя счастливым. Но, думаю, я всегда знала, что просто была единственной, кому ты позволял делать тебя счастливым.

– Ты права.