Теперь, когда бусина оказалась у нее в руках, она чувствовала свою связь с ней. И, когда Миён представила себе эту связь, появилась золотая нить, соединяющая ее с бусинкой. Она взяла ее в руки. Нить выглядела тонкой, но натянулась туго и крепко, как сталь. Миён дернула за нее и почувствовала укол боли. Она потянула снова, и боль усилилась, как огонь, поднимающийся вверх, чтобы охватить, наполнить ее тело.

Она дернула в последний раз – и закричала. Когда нить наконец оборвалась, ей показалось, что тысяча ножей вонзились в ее кожу. И она почувствовала, как бусинка растворилась, превратившись в пыль у нее на ладони. Ее тело онемело, энергия иссякла. Сила вытекала из Миён, пока она не почувствовала себя опустошенной. Пока она не перестала чувствовать что-либо.

64

64

Чуну уставился на неподвижное тело Миён. Она не просыпалась, сколько Сомин ни трясла ее и ни звала по имени.

Рядом с ним Синхе застонала от боли:

– Чуну.

Она была бледная и вся в поту. Опустившись на колени рядом с ней, он положил руку ей на лоб.

– Ты вся горишь.

– Это тело слишком слабое, – сказала она. – Я чувствую, как оно ломается.

– Что произойдет, если он умрет, а ты все еще будешь внутри его? – спросил Чуну.

– Я не знаю. Но я чувствую, как тьма тянет меня вниз. Я чувствую, как угасаю.

– Отпусти его. Пожалуйста, Синхе. Или вы оба умрете.

Она покачала головой, затем поморщилась, как будто даже легкое движение причинило ей боль.

– Не могу. Я как будто приросла к этому телу. Не могу отпустить его сама.

– Сомин-а, – позвал Чуну напряженным от волнения голосом.

Сомин ничего не ответила. Она все еще пыталась привести в чувство Миён.

– Сомин, пожалуйста.

Возможно, именно отчаяние в его голосе наконец заставило Сомин поднять глаза. Она подобралась к ним и опустилась на колени рядом с Синхе.

– Ты в порядке?