2

Спустя три дня игумен навестил монастырскую ферму, где стараниями отца Александра расцветала всякая полезная фауна и флора, позволяющая монахам не умереть с голоду.

– А вот и кобыла ваша, батюшка, – открывая загон, сказал отец Александр. – Помыли, почистили и подоили… Налить вам, может, молочка?

– Ты смотри, кумыс-то налево-направо не разбазаривай, – сказал отец Нектарий, беря из рук отца Александра стакан молока. – А то взяли тоже манеру, чужое брать. Помнить надо, что это для игумена припасено, да к тому же для медицины, не просто так.

– Да тут всем хватит, – сказал отец Александр.

– Всем, не всем, а следует иметь в виду.

И отдав пустой стакан, повернулся, чтобы уйти.

– Денег бы нам, – тоскуя, сказал отец Александр, провожая наместника к машине. – Немного хотя бы. А то нечем даже крышу крыть, не говорю уже про солярку.

– Денег, – сказал отец Нектарий, садясь в машину. – А где их взять-то, денег?.. Может, ты подскажешь?

И уехал, провожаемый печальными взглядами трудников и отца Александра.

– Это надо же, – сказал один из трудников, собираясь закурить. – За 15000 купил кобылу, чтобы пить кумыс, а жалуется, что денег нет. А потом удивляются, что у них все прихожане разбежались в разные стороны…

3

Может, месяц, а может, и полтора прошло с тех пор, как отец Нектарий обзавелся полезной кобылкой, а он уже кривился при виде кумыса, который ему утром и вечером приносил келейник Маркелл.

– Не могу, – отворачиваясь от стакана, говорил отец Нектарий, пытаясь ускользнуть от настойчивого келейника и укрыться в соседней комнате. – Нет на это моего благословения… Нету!.. Нету!.. Нету».

– У доктора зато есть, – говорил меланхоличный Маркелл, настигая игумена где-нибудь под столом или за шкафом. – Сами ведь говорили, что Бог все сотворил на благо человека… Открывайте, открывайте!..

– Что же это такое! – гремел голос настоятеля по этажам и комнатам административного корпуса. – Приказываю тебе оставить меня в покое вместе с этим молоком!.. Не до молока мне!