– В том, батюшка, что хочу одного человека зашибить, – ответил Порфирий, и в голосе его послышались какие-то, прежде неизвестные, нотки.

– Убить, что ли, хочешь? – спросил Иов, ничуть не удивившись.

– Что ты, батюшка! Зачем убить? Зашибить только.

– Это как же это, интересно, зашибить?

– А так, что он стоит, понимаешь, к тебе спиной, а ты к нему подходишь и доской-то его сзади и удивляешь.

– Удивляешь, значит? – задумчиво проговорил отец Иов. – И чем же ты хочешь его удивить?

– Так вот этим и собираюсь, – отвечал Порфирий. – Доской по затылку, вот и весь сказ.

– Эк же ты кровожадный, братец, как я погляжу, – сказал отец Иов, с удивлением качая головой. – Или не знаешь, что заповедовал нам Спаситель?.. Люби ближнего своего как самого себя и даже врага своего люби, потому что Господь придет и взыщет с тебя за все, что ты натворил.

– Да как же его любить, когда я видеть его не могу?! – сказал Порфирий.

– А ты смиряйся, – сказал отец Иов, подражая не без некоторого удовольствия отцу игумену. – Что значит «не могу»?.. Христос, наверное, не говорил «не могу», когда его на кресте распинали.

– Так то – Христос, – сказал Порфирий и тяжело вздохнул.

– Да. Верно. То Христос, а то ты, – сказал отец Иов, радуясь своему голосу. – И Он для того и приходил, чтобы подать пример таким, как ты… А ты как думал?

– Каким это еще таким? – переспросил Порфирий с некоторой заметной нервозностью.

– А вот таким, – сказал отец Иов, не зная, что сказать дальше. – Таким, которые собираются невинного человека доской стукнуть ни за что ни про что… Лучше расскажи мне, Порфирий, кто это тебя так отметил, что ты собираешься, прости Господи, этого малахольного доской угостить?

– Да кто, известно кто, – сказал с горечью Порфирий и махнул рукой. – Вы, батюшка, и отметили.

Случившаяся затем сцена могла бы послужить хорошим примером использования затянувшейся паузы.

Потом отец Иов кротко сказал:

– Чем же я тебе не угодил, Порфирий?

Возможно, он хотел перевести все происходящее в безобидную шутку, однако его собеседник, похоже, был другого мнения.

– А я откуда знаю, чем, – сказал он с некоторой грубостью, повышая голос. – Вот только чует мое сердце, что добром это не кончится.