Наверное, именно поэтому, когда однажды разговор заходит о добродетели, ты догадываешься, что главной добродетелью в этом мире было и остается Бегство. То Бегство, благодаря которому мы бежим, не зная дороги, от самих себя.

Так говорил отец Илларион. Что же касается того, что он имел в виду, то об этом история умалчивает.

115. Продолжение великого путешествия

115. Продолжение великого путешествия

И снился сидящему у обочины отцу Фалафелю сон, будто это вовсе уже не он, отец Фалафель, а сам наместник Нектарий, от одного вида которого некоторые монахи запросто могли упасть в обморок или подавиться. И был этот сон долог и довольно приятен, потому что на всем протяжении его отец Фалафель радовался тому, что никто его обмана, слава Богу, не обнаружил, так что он вполне свободно мог ходить по монастырю, наводя страх на нерадивых монахов и трудников, у которых не было никакой совести, так что отцу наместнику приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы сохранить среди насельников подлинно христианский дух и букву.

И вот он шел по монастырскому двору, чувствуя каждую минуту, какая это разница между отцом Фалафелем, которого вечно посылали на самые грязные послушания, – и отцом наместником, который сам посылал кого хотел и куда хотел, никого не слушая и ни перед кем не отчитываясь, кроме, разумеется, Господа Бога и владыки Евсевия.

«Я – игумен», – шептал бывший отец Фалафель, и, чтобы не забыть об этом замечательном событии, легко подпрыгивал и повторял про свое игуменство, а встречные монахи и туристы кланялись ему и даже слегка аплодировали, отчего бывший отец Фалафель чувствовал приятное жжение в груди и в области затылка.

Впрочем, ему было сейчас не до этих глупостей. Монашеская неблагодарность – вот чем была занята голова отца наместника. Монашеская неблагодарность, проявленная в особенности в отношении разного рода насельников, которые разбежались, заслышав голос отца наместника, и теперь прятались по овражкам да лесочкам, опасаясь попасть под горячую, но всегда справедливую руку отца наместника.

«Цып-цып-цып», – звал отец наместник своих курочек и петушков, но, наученные горьким опытом, те не спешили выходить на зов, а предпочитали укрываться под скамейками или в кустах.

«Ну, погодите, сволочи, – говорил отец, чувствуя, как закипает в груди его пламя праведного гнева. – Приползете еще к наместнику, чтобы тот отрекся от вас перед лицом Божиим и послал прямой дорожкой в Ад!..»

Тут отец наместник предпринял некоторые действия к тому, чтобы поймать нерадивых монахов, прячущихся по кустам и овражкам. Сначала он закричал, и голос его был подобен удару грома, так что многие насельники, оглушенные этим рыканием, выползли из своих нор и лазов и бросились врассыпную, уже не слушая отца наместника.