Идущий много лет назад по этой осенней, погруженной в ранние сумерки дороге, слыша твой голос и шелест опавшей листвы под ногами, не жду ли я по-прежнему спасения и избавления, грядущих из будущего, не различаю ли сквозь мутную пелену времен свое собственное, обращенное ко мне лицо?

Размышляя о Царстве Вечности, некоторые древние учителя учили, что за гранью времени памяти больше не будет. Это не следует понимать, как учение о забвении, но, скорее, как учение о возвращении, – нас ли минувшему или минувшего нам, – не все ли равно?»

64. Семейные сцены и никому не нужные воспоминания

64. Семейные сцены и никому не нужные воспоминания

Он вдруг вспомнил, как однажды она сказала: – Мы ржали, как лошади.

Иногда она, действительно, была исключительно вульгарна.

– Мы ржали как лошади, – сказала она и засмеялась. Рыжая сучка, – подумал Давид, чувствуя, как ему вдруг стало тяжело дышать. Грязная рыжая сучка. Следовало бы просто встать и надавать ей пощечин, а не смотреть, как она строит глазки Осипу, который, похоже, таял от этого, словно масло на сковородке, и продолжал дальше нести какую-то ахинею, подогретый ее взглядами и, похоже, не очень заботясь о том, как все это выглядело со стороны.

– Например, для меня большим открытием было то, что я не выношу себя с затылка, – говорил Осип, размешивая сахар. – Нет, правда, просто терпеть себя не могу… Серьезно.

– Ты, что – стрижешь себя сам? – спросила Ольга.

– Уже десять лет, – Осип самодовольно улыбнулся. – Однажды я пошел стричься и увидел, что в парикмахерской целая толпа народа. Я повернулся и с тех пор не подходил ни к одной парикмахерской даже близко. Зато теперь я должен каждый раз смотреть на свой затылок. Когда я его стригу, то вижу в зеркале совсем другого человека. И он мне совершенно не нравится…

– Потрясающе, – Ольга захлопала в ладоши – И со мной то же самое. Ненавижу себя с затылка… Ты представляешь? – она мельком скользнула глазами по Давиду.

– Еще бы, – усмехнулся Давид. – Прекрасна только одномерность. Это все знают.

– Чего? – спросил Осип, не отрывая глаз от Ольги.