Исайя снова улыбнулся и пояснил:

– Я научился кидать эти бутылки очень далеко, – он улыбался как будто эти воспоминания доставляли ему большое удовольствие. – Коктейль Молотова, да?

– Да, – сказал Амос. – Мы знаем.

– Отвратительный запах. Но горели очень хорошо… Пф-ф, – Исайя взмахнул руками, показывая, как вспыхивала разбитая бутылка.

Потом он улыбнулся.

Запах, наверняка состоящий в родстве с запахом подгоревшей творожной запеканки.

Мозес представил, как швыряет в наступающих автоматчиков творожной запеканкой, и как они бегут, позорно затыкая носы и бросая оружие.

– В общем, кончилось тем, что он налетел на патруль – продолжал Амос.

– Это был не патруль, – возразил Исайя.

– Неважно, – сказал Амос так, как будто он сам принимал в этом непосредственное участие. – Это были ребята из госбезопасности. Лейтенант и пять автоматчиков. Ты сам говорил.

Исайя согласно улыбнулся.

– Они понюхали мои руки, – он поднес к лицу руки, делая вид, что нюхает их. – Потом приказали встать вместе с другими.

Похоже, этот рассказ доставлял ему большое удовольствие.

– Там уже было человек десять, – пояснил Амос. – Да, Исайя?

Тот ответил:

– Человек семь, я думаю.

– Одним словом, их повели расстреливать, – продолжал Амос. – Отвели в какой-то соседний двор и построили у стены. И тут, представь, этот офицер начал орать на Исайю, чтобы тот перестал улыбаться.

– Что? – спросил Мозес.

– Чтобы он перестал улыбаться.

– Он орал, как… как… – Улыбаясь, Исайя щелкал пальцами, пытаясь найти подходящее сравнение. – Как будто я украл у него кошелек.