Иногда мне начинает казаться, что я уже проспал ее».

99. Опять кое-что об Истине

99. Опять кое-что об Истине

Мертвая тишина за дверью библиотеки сразу его насторожила. Он немного постоял, прислушиваясь, затем осторожно взялся за ручку. Дверь, как и следовало ожидать, была заперта. Он подергал ее еще раз и только после этого негромко постучал условным стуком. Тишина за дверью, казалось, сгустилось еще больше. На мгновение ему показалось, что стоит только открыть дверь, как оттуда хлынет в коридор темная, беззвездная и глухая ночь, способная затопить молчанием весь мир.

Наконец, за дверью кто-то прошептал: «Это ты, Мозес?», на что Мозес, в свою очередь, ответил: «Да открывайте же, наконец». После чего дверь щелкнула и открылась.

– Давай скорее, – сказал Амос, пропуская Мозеса.

Потом дверь снова щелкнула и закрылась.

Войдя, он еще раз проверил дверь и на всякий случай задвинул задвижку.

В библиотеке все еще стаяла вызывающая тишина.

Впрочем, не успел Мозес сделать и двух шагов, как из-за книжных стеллажей, отгораживающих место для чтения от остальной библиотеки, раздался негромкий голос Иеремии, сказавший:

– В конце концов, дело заключается совершенно не в этом.

Да уж, наверное, отметил про себя Мозес.

– Дело совершенно не в этом, – продолжал Иеремия с некоторой снисходительностью. – Весь фокус только в том, что общество всегда готово к насилию. И это его главная характеристика, с которой ничего не поделаешь, хоть разбей себе голову.

Зайдя вместе с Амосом за стеллажи с книгами, Мозес обнаружил то, что, собственно говоря, и ожидал: два сдвинутых журнальных столика, вокруг которых расположились Иеремия, Габриэль и Исайя. Иезекииль и Осия сидели несколько поодаль за шахматным столом и играли в шахматы. Пластиковые стаканчики, сдвинутые вокруг полупустой бутылки шотландского виски, напоминали овец вокруг пастуха или паству, собравшуюся вокруг проповедника. Из-под ближайшего столика выглядывала большая открытая коробка с торчащими белыми пробками еще не открытых бутылок. Было совершенно непостижимо, как они умудрились пронести эту коробку в библиотеку, хотя лучшего места для того, чтобы что-нибудь спрятать, было, пожалуй, не найти.

– А, – сказал Изекииль и отдал Мозесу честь. – Вот и Мозес. Дайте-ка ему чего-нибудь согревающего.

Остальные, занятые разговором, молча приветствовали Мозеса кивком, поклоном, или взмахом руки, или прикладыванием к виску двух пальцев. Немногословный Исайя улыбнулся.

– Я вообще-то не замерз, – негромко сказал Мозес, садясь на последний свободный стул рядом с Амосом.