– Я только имел в виду, что Бог сам позаботится обо всем, как это уже много раз случалось.

– Бог!.. Бог! – закричал Амос так громко, что даже Карл Ригель попятился назад. – А как же господин Блонски? Как же господин Марк Блонски, я вас спрашиваю? Разве это порядок? Если вы меня убьете, как же я доставлю ему корреспонденцию?

И он с таким решительным видом потряс в воздухе письмом, как будто это было вовсе не письмо, а, по меньшей мере – заверенное отпущение всех грехов.

Этот аргумент, похоже, заставил окружающих на мгновение задуматься. Многие из них перешептывались и показывали пальцами на письмо, которое Амос все еще держал в руках.

– Вот видите, вам даже нечего мне ответить на это! – торопливо проговорил Амос, пытаясь поскорее использовать эту выигрышную для себя ситуацию. – А между прочим, именно так и начинается анархия и гибель веками установленного порядка!.. Сначала курьер не приносит вовремя писем, потом забывают выключить после себя свет в туалете, затем начинают завидовать соседу, что у него столовый сервиз на четыре прибора больше, чем твой, а там уж один шаг до революции, анархии и разрухи!

В наступившей тишине, кажется, можно было услышать, как с легким шелестом бьются в головах присутствующих непривычные мысли.

– Мы передадим ему письмо сами, – сказал, наконец, один из них, протягивая в сторону Амоса руку.

– А вот это как раз не положено, – Амос быстро спрятал письмо в боковой карман плаща. – Если кто-нибудь, упаси Боже, узнает, что я передал третьему лицу или лицам письмо, которое обязался вручить адресату собственнолично, то меня могут с позором уволить с работы. А ведь я давал клятву курьера, а в ней, среди прочего, есть слова – умри, но донеси!

И с этими словами он бросился прочь, прямо к портрету Адольфа, где увидел едва заметную лестницу в виде забитых в стену скоб. Легко подтянувшись, он быстро забрался по скобам наверх и остановился там, где никто, кажется, уже не смог бы его достать.

Впрочем, краткое замешательство, вызванное его бегством, быстро сменилось криком, свистом и улюлюканьем собравшейся внизу небольшой толпы.

– Господин курьер, – закричал Карл Ригель и от огорчения даже забил руками себе по бокам, изображал петуха. – Не делайте глупостей, господин курьер! Не портите нам праздник!.. Вы только зря потратите время!

– Слезайте, слезайте! – закричали снизу сразу несколько голосов, как будто сбежавший действительно мог внять этим призывам и послушно слезть в ожидании того, что ему перережут горло. Никто, впрочем, не собирался штурмовать скобяную лестницу, зато некоторые из стоявших принялись швырять в него всем, что им под руку попалось, так что Амосу теперь приходилось еще и уворачиваться от летевших в него предметов, отбивать их рукой или ногой и при этом балансировать на сомнительной прочности лесенке. В довершение всего, с колосников вновь спустилась недавняя циркачка и принялась раскачиваться изо всех сил прямо над головой Амоса.