Дети, испугавшись, смотрели на побледневшую мать, а та потихоньку приходила в себя. Взгляд прояснился, мысли пришли в порядок. Она провела ладонью по лицу Чжонку.

— Беги, Чжонку! Беги к отцу. Он ждет тебя. Анпё! Я видела у господина костюм скорбящего, приготовь, — распорядилась она и пошла хлопотать.

Чжонку с Сонъи остались стоять на крыльце. Девочка смотрела на профиль своего любимого, но тот даже после услышанного оставался спокоен, будто и не его дед умер.

— Чжонку, — тихо позвала Сонъи.

Юноша оглянулся. Собственные ощущения были странными. Услышав о смерти деда, он должен расстроиться, даже плакать, но что-то сидящее в глубине души не давало волю эмоциям. Нет, конечно же, он уважал деда, даже любил. Вот только минувшие два года словно расставили все по местам. И память подсовывала те события, от которых заходилось сердце, и в которых отчасти был виновен дед. Вспомнил госпожу, висевшую посреди конюшни; вспомнил старую няню, так жестоко обиженную хозяином; вспомнил удар палкой, предназначенный ему, но полученный госпожой; вспомнил перепуганные глаза Сонъи, когда та увидела слуг из Бёнгвана, вспомнил, и тепла к деду в сердце не осталось.

«Наверно, это неправильно. Наверно, это плохо. И отцу это может не понравиться, но…»,— мелькнуло в голове. Юноша перевел взгляд на Сонъи, стоящую рядом с ним, почувствовал, как шевельнулись пальцы в его ладони, сжал их и встретился глазами с девушкой.

— Иди, — только и сказала она. Чжонку кивнул и поспешил за госпожой.

Его комплект скорбящего не подошел. С момента похорон няни юноша вырос и раздался в плечах. Елень, глядя на взрослого ребенка, качала головой.

— Я схожу в лавку церемониала, куплю новый. А ты пока возьми отцовский костюм. Спроси, не надо ли чего? Я приду, но позже. Анпё, возьми корзину! Сонъи, присмотри за Гаыль.

Госпожа уже собралась уходить, но взгляд скользнул по рабу из дома старого министра.

— У тебя другие распоряжения есть? — спросила она. Тот убедил ее, что других поручений нет. — Тогда пойдешь с нами. На телеге сейчас по рынку не проехать из-за вчерашнего бурана, поможешь Анпё.

Слуга восторга не выказал, но согласился. А что еще оставалось подневольному человеку?

По рынку они ходили долго. Весть о смерти министра сюда еще не добралась. Купив все необходимое, Елень завернула в лавку церемониала, приобрела костюм для Чжонку, заказала таблички, траурный фонарик и бумагу на ворота[1]. Хозяин лавки быстро смекнул, в чем дело, попытался расспросить, да куда там?! Елень смерила его жестким взглядом и рассчиталась.