— Едем домой, не останавливайся. За меня не беспокойся, из седла не выпаду.

Но спешиться сама она не смогла. Анпё, перепуганный мало не насмерть, вынул госпожу из седла и на руках отнес в комнату, а потом хотел ехать за доктором, да госпожа отговорила:

— Доктор Хван в отъезде, а больше никто не пойдет, ты же знаешь! Нечего унижаться лишний раз.

Прибежала Сонъи, помогла матери раздеться, тогда-то Елень и увидела огромный — с ладонь величиной — синяк на боку. Лицо девочки мгновенно побледнело, вытянувшись.

— Это не страшно, дочь. Это просто ушиб, — успокоила мать.

— Чем вас ударили?

— Не знаю, просто синяк. Гаыль не говори. Она должна скоро родить…

— Гаыль не скажу, но господину…

— Сонъи!

— Ему скажу. Скажу, что на вас напали, он служит в магистрате…

— Если ты ему скажешь, что он сделает? — уже более спокойно спросила Елень.

— Он их накажет!

— Убьет, то есть. А потом заявится в лавку того горшечника, который нанял этих бандитов, и там покрошит всех мечом.

— Ну не так…

— Нет, именно так и будет. И потом его казнят. Этого хочешь? А как мы будем жить без него?

— Матушка!

— Хватит нести чушь! Принеси мне таз с холодной водой и тряпку.

— Давайте, я вам помогу!

— Принеси, что прошу. А потом Анпё помоги.

Сонъи выполнила поручение, и мать выпроводила ее с тем, что скоро вернуться мужчины, и их нужно будет кормить. Холодная примочка вызвала мурашки по всему телу.