Сонъи перевела на него взгляд. Нет, его она не знала. Впервые видела.

Тут малышка, что подросток держал за руку, вырвалась и бросилась к Чжонку.

— Отец! — закричала она.

Чжонку подхватил ее и улыбнулся. Зеленые глазки, сначала смотревшие с любовью, вдруг вспыхнули удивленно.

— Похож? Правда, похож? — спросил он мягко.

— Это мой папа, слезай сейчас же! — запротестовала дочь, пытаясь сдернуть чужую девочку с рук своего отца.

Чжонку поставил на землю ребенка, присел рядом. Малышка погладила его по гладкой щеке.

— Ты ведь мой орабони, мой старший брат? И ты? Тебя зовут Чжонку, а тебя Хванге. А ты моя онни, моя старшая сестра Сонъи? — спрашивала малышка переводя глаза с одного на другого. Ее взгляд остановился на слугах. — А вы Гаыль и Анпё! Мама с папой про вас много рассказывали. А про тебя нет!

Эти слова были адресованы маленькой дочке Чжонку и Сонъи. Взрослые улыбнулись.

— Вы меня не помните? — вдруг спросил подросток. — Я Чон Уджин, внука Чон Сэчана.

— Как ты вырос! — проговрила Сонъи.

— Жарко! Пойдемте в дом! — сказала малышка и направилась вниз по улице. Взрослые потянулись за ней.

Здесь все напоминало старый дом в Ханяне. Даже вид, открывающийся со двора. Только горы были пониже, да внизу спешила река. В общей комнате стояла расписанная ширма, и приезжие, увидев ее, застыли на месте. На каждом полотне ширмы было запечатлено лицо. Вот Сонъи вышивает. А это Чжонку натягивает лук, лицо сосредоточенное, даже морщинка на переносице, точь-в-точь как у отца. Здесь Хванге смеется. А там Гаыль рядом с Анпё. И все живые. Просто замершие во времени. И все вместе.

У Сонъи навернулись слезы на глаза.

— Чжонку, они ни на миг о нас не забывали, — проговорила она, проведя рукой по изображению счастливых лиц матери и капитана.

— А где они? — спросил Хванге у малышки.

Девочка подняла глаза.

— Какие невоспитанные! — фыркнула она. — Хоть бы спросили, как меня зовут! Ведь сестра!

Хванге тут же опустился перед ней на колено.