— Простите нас, достопочтенная сестра. Просто мы уже столько лет ищем их, вот и обрадовались сильно, — проговорил он. — Вы нам скажете свое имя?

Девочка провела ручкой по волосам и улыбнулась.

— Меня зовут Ким Суён. Мою мать зовут Фао Елень, а отца — Ким Соджун.

— И где же наши родители?

— Уехали за глиной. Будут поздно, — ответила, она, вздохнув, а потом, деловито осмотрев вновь прибывших, добавила: — Еды на всех не хватит. Мне нужна помощь.

Сказав это, Суён направилась в кухню. Сонъи поспешила за ней.

В хлопотах день прошел быстро, незаметно. Вновь прибывшие вели себя беспокойно. Выходили на дорогу, вглядывались вдаль. Суён качала головой.

— От того, что вы беспокоитесь, они быстрее не приедут, — рассуждала она.

Взрослые дети вздыхали, но не могли перестать ждать.

— А где дедушка? — спросила Сонъи Уджина.

— Умер три зимы назад. Мы как раз дом закончили, и он умер. Правда, в собственной комнате. Умер счастливым. В мастерской работаем все. На жизнь хватает.

И тут заскрипели ворота. Освещенные лучами заходящего солнца во двор вошли два всадника. Они о чем-то весело разговаривали, ведя в поводу лошадей, груженных большими кулями. Они даже не сразу заметили посторонних в своем дворе, а когда увидели, замерли.

Они уже видели это. Много раз видели. В самых сказочных, несбыточных снах они видели своих детей, которых вынуждены были покинуть из-за законов этой страны. Они видели их. Представляли повзрослевшими. Вот и сейчас глупое сознание выдает желаемое за действительное. Елень скривилась, слезы выступили на глаза. Она уже шагнула в сторону конюшен, как вдруг услышала голос Суён:

— Это правда они! Они приехали!

И Елень оглянулась, выпуская поводья.

— Соджун, ты видишь, что и я? — тихо спросила она.

— Матушка! — пробормотала Сонъи и бросилась в объятия матери.

Та, прижав к себе взрослую дочь, заплакала.

— Доченька! Сонъи! Моя Сонъи! — причитала она.