— Это искусство, — вырвалось у нее. Вадим оглянулся.
— Ты что-то сказала?
Инна смогла лишь покачать головой: описать словами свои чувства она не могла.
Они возвращались домой, нагруженные сумками с едой. Отказаться было невозможно. Инна хотела, было, напомнить мужу, что их желудки, как и холодильник, имеют ограничения в объеме, но он, встретившись с ней глазами, сунул очередной протянутый контейнер в сумку. Сейчас он напоминал ей вьючного осла, она даже улыбнулась этой мысли: шел впереди, впряженный в баулы. Инна несла его полегчавшую рабочую сумку.
— Они думают, что ты голодаешь? — усмехнулась она.
— Нет, просто каждая из них считает, что нам нужно будет съесть что-то на ужин. Так думает каждая! Их двадцать три. Это они уже кладут понемногу. Раньше можно было телегой увозить!
Инна усмехнулась. Сегодня, пока она смотрела на то, как он работал, ее охватывало непонятное чувство. Только сегодня она обратила внимание на руки Вадима. Даже когда массировала, не заметила, насколько у него широкая ладонь, а пальцы тонкие и очень длинные. И движения будто отрепетированные — ни одного лишнего. Вадим настолько владеет своим мастерством, что ему не пришлось переставлять ни одну шпильку или зажим, словно он делал это всю свою жизнь. И потом музыка… Эта удивительная музыка из-под рук стилиста...
— Зачем тебе это? — спросила Инна, глядя ему в спину.
— Это плата! Я оплачиваю этот долг уже десять лет. Если бы не все они...
— Никогда бы не подумала, что ты такой, — вдруг призналась она.
Вадим опустил свою ношу и встряхнул кистями рук. Его это забавляло.
— Какой такой?
— Твоя мать…
— Ой, не начинай! —перебил он. Настроение в ту же секунду испортилось. Заворочался мерзкий червячок в душе.
— …сказала, что ты гений.
Романов смотрел на нее чернильными озерцами, которые заволакивало злобой. Девушка этого не видела и в голосе не услышала раздражения. Сумка мужа была для нее слишком большой, нести на плече ее было неудобно, а в руке тяжело. Поэтому Инна перебрасывала ношу из рук в руки, пытаясь найти для себя комфортный способ. Вадим сдернул сумку с ее плеча, перебросил ремень наискосок через грудь, и девушка только теперь почувствовала неладное. Она бросилась ему вдогонку.
— Я хотела сказать…