— Уваров. Я не поняла, ты произвести впечатление на меня хочешь?

— Угу, но… тебя мне… не переплюнуть… в этом самом… произведении… — отрывисто, не сбиваясь, ответил парень с улыбкой.

Девушка сделала вид, что не поняла. Похмелье, все дела…

— А твои где? — спросила она

— В Питер… угнали…

— Оставив тебя со мной?

Тим лишь хмыкнул.

— Если бы Елена Николаевна знала…

Тимофей повис на вытянутых руках, а потом спрыгнул.

— Она знает, — сказал парень и посмотрел на одноклассницу.

У той с вытянувшегося лица схлынула краска. Она таращила на Тимку глаза, как если бы он признался, что для поддержки спортивной фигуры на завтрак есть младенцев. Парень вздохнул, и Карина вдруг бросилась на него с кулаками, Уваров не успел перехватить ее руки. Она била его по широкой груди и что-то шипела сквозь зубы.

— Клинкина, ты обалдела? Не протрезвела еще?

— Урод! Говнюк! Как ты мог ей сказать?! Как?

Тимка перехватил запястья, сжал в ладонях. И тогда Карина разразилась страшной бранью. Тимке на секунду даже показалось, что у него уши заложило. Он уставился на потолок, а потом притянул одноклассницу к себе.

— Что, блин, за речь? Пожалей соседей и мои уши. Я вчера думал, люстра навернется от твоей ругани. Не матерятся в этом доме, андестенд? Не сквернословят. Черт! Из овощей можно упоминать хрен, а из частей тела задницу и титьку, но только тараканью! И никакую иначе, или это уже сексуальное домогательство.

— Да как ты мог?

— Что?

— Сказать ей… о нас…

— Я даже лучшему другу не сказал! Я вообще никому не рассказывал об этом! Но все в курсе, прикинь! — взорвался парень. — Я могу солгать всему миру, но… мама спросила, я ответил…

— А… А когда ты сказал ей?