— Что это такое?

Девочка вздрогнула и обернулась. Амалия Станиславовна стояла в двух шагах от нее (и когда успела вернуться?) и смотрела на юную пианистку широко распахнутыми глазами, словно впервые видела.

Ника поджала губы и промолчала, а потом вновь стала играть Шуберта, но учитель стремительно подошла и взяла за локоть: пальцы задели несколько лишних клавиш, и мелодия размазалась, больно ударив по слуху.

— Что это за мелодия? Что это? Откуда? — спросила педагог, и в ее голосе ребенок услышал нервные нотки.

Ника, опустив голову, скривилась, и Амалия Станиславовна, казалось, перевела дух и пояснила:

— Да я же не ругаю тебя! Мне просто интересно! Это… это… так невероятно!

Девочка вскинула глаза. Молодая учитель музыки смотрела с таким восторгом, с таким азартом, что Вероника даже удивилась.

— Это Флориан Кристл, немецкий композитор, а композиция называется… — но вымолвить название почему-то было неловко.

Педагог смотрела с любопытством и отступать не собиралась.

— «Leidenschaft»… в переводе с немецкого… «Страсть», — кое-как проговорила Ника.

У женщины округлились глаза, и она, кивнув, многозначительно выдохнула:

— О!

— Но…

— Боже, да не оправдывайся ты! Это же… Это же… Господи, это так… даже слов подобрать не могу!

Ника оживилась:

— То есть вам нравится?

— Да не то слово! Это же… невероятно, чудесно! Волшебно!

— Там во второй части играет струнный квинтет.

— Да? А нет оригинальной версии?

— Есть! — и ребенок, достав телефон, быстро нашел оригинальную композицию.