Я не даю тебе разрешения на поражение, если я потерплю неудачу.

Все, о чем я мог думать, это то, что я люблю ее.

Я не говорил ей об этом, но по мере того, как этот тревожный голубой свет становился все ближе и ближе, я никогда не чувствовал большей уверенности. Я любил ее за ее силу, за ее прекрасную грубую силу, за то, что она видит то, что не видит никто другой. Я любил ее за все, что мир постоянно использовал против нее. Я любил ее за то, что она все равно продолжала.

Пообещай мне, что ты будешь продолжать сражаться в своих битвах, даже если я проиграю свою.

Я был с ней, только с ней, до конца наших историй. Но я не хотел, чтобы ее история была пересказом моей. Она заслуживала большего, чем целая жизнь с окровавленными руками и история с горьким концом, созданная на основе ужасных деяний Решайе. Она заслуживала эпопеи.

И я любил ее так чертовски сильно, что выполнил бы данное ей обещание, даже если бы это стало самым трудным делом в моей жизни.

Даже если это означало принять часть себя, которую я предпочел бы притвориться несуществующей.

Синее пламя охватило меня. Они были слегка прохладными и жгли кожу медленной, странной болью, которая пронзала меня, как молния.

Я подождал, пока не смог больше терпеть, прежде чем сделать то, что поклялся себе никогда, никогда не делать.

Если Решайе черпал из более глубокой силы, то и я мог. В этот раз я не сдерживался.

Мое второе веко открылось, и мое тело превратилось в огонь.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Тисана.

Я падала так быстро, что мир размазался вокруг меня. Я тянулась к контролю, но не нащупала ничего, кроме тьмы и тени.

Я не контролировала свое тело, пока шла по коридору к бальному залу.

Бальный зал, где меня ждали сотни людей, включая многих моих самых дорогих друзей.

Мне было так страшно.

Все хорошо, — прошептала я Решайе, как можно спокойнее, преодолевая нарастающую панику. Все в порядке.