Она обвила руками его шею. Он схватил ее за бедра и легко поднял в воздух, на мгновение притянув к себе, пока его язык продолжал исследовать ее рот. Маленькие огоньки вспыхивали везде, где ее тело прижималось к обнаженной коже его груди и живота. Его хватка на ней сдвинулась, одна из его рук переместилась, чтобы обхватить ее и удержать между ног, и она застонала ему в рот, прихватив его нижнюю губу зубами.

В следующее мгновение она оказалась на спине, ее голова погрузилась в подушки. Его руки пробежались по ее телу, обводя его, поклоняясь ему, прежде чем двинуться, чтобы отодвинуть низ ее ночной рубашки вверх и убрать его с дороги.

Он оставлял поцелуи на мягкой коже внутренней стороны ее бедер. Ее спина выгнулась, и его поцелуи двинулись выше, ненадолго останавливаясь и дразня мучительную пульсацию в вершине этих бедер, прежде чем пройтись по их линиям вверх к ее пупку, груди, а затем, наконец, приблизить свои губы к ее уху, чтобы прошептать:

— Уверена, что хочешь это сделать?

Она кивнула, затаив дыхание.

— И ты… защищена?

— С тех пор, как впервые упомянула при Асре имя странного мальчика, — сказала Кас, немного съёжившись при воспоминании. Асра была непреклонна и громко заявляла о своем нежелании быть бабушкой.

Эландер оторвал губы от ее уха, но остался стоять на коленях, оседлав ее, на кровати. Он выгнул бровь.

— Просто из любопытства, много ли с тех пор появилось странных мальчиков?

— Ты пока самый странный.

Он рассмеялся.

— И ты у меня самая странная.

— Видишь? Мы идеально друг другу подходим.

— Я бы еще раз сказал тебе, как сильно ты ошибаешься, если бы только ты не выглядела такой чертовски привлекательной подо мной.

— Почему бы тебе вместо этого просто не поцеловать меня снова?

Он наклонился ближе, держа руки по обе стороны от нее, но остановился, чтобы его губы не коснулись ее губ.

Она протянула руку и провела пальцами по еще влажным волнам его волос.

— Я хочу этого.

— Хорошо, — он выдохнул слово тихим с вздохом. Быстрый поцелуй, которым накрыл ее губы мгновение спустя, был столь же нежным и сладким, но изгиб его собственных губ был совершенно греховным, когда он оторвал их.

Он снова сел прямо, увлекая ее за собой, и быстро снял с нее платье и все, что было под ним. Вскоре после этого оставшееся его одежда оказалась в куче поверх ее одежды, а затем он уложил ее спиной на матрас, любуясь ею, его руки ласкали каждый изгиб и впадинку ее тела, каждый шрам и недостаток выставленный на перед ним напоказ.