Сейчас пока рассмотрим ещё один важный вопрос, связанный с трудностями объективной оценки возможного наличия принципиальных недостатков функционирования мозга.

Очень часто психика человека, не считаясь с доводами разума, просто «подталкивает» его к «неправильному» поведению, и надо прилагать немалые волевые усилия, чтобы вести себя «правильно». И это тоже зачастую рассматривается как свидетельство наличия нехороших свойств психики.

Но всегда ли эти «плохие» склонности являются на самом деле «плохими», и всегда ли надо искоренять их? Ответ однозначен: нет, не всегда. И основанием для такого категоричного утверждения служит тот простой факт, что в отношении одних и тех же «склонностей» существуют разные, зачастую прямо противоположные мнения.

Для примера рассмотрим такое вроде бы «хорошее» качество, которое характеризуется словом «терпимость». Очень часто можно слышать призывы общественных, политических и религиозных деятелей воспитывать у себя и постоянно проявлять это замечательное качество. И действительно, что может быть плохого в том, что мы будем относиться друг к другу терпимо? Но вот писатель Владимир Васин, затрагивая эту тему в своей книге «Одиннадцатая заповедь», задаёт вполне резонный вопрос: «Вообразим, например, что кто-то вам говорит, что он терпимо относится к вашей расе, к вашей культуре или к вашим религиозным убеждениям. Будете ли вы сами терпеть такую снисходительность? Не оскорбит ли она вас?».

А действительно, не оскорбительно ли это? Ведь «терпящий» меня человек уже самим фактом своего терпения попросту признаёт мою ущербность, – моё неполноценное происхождение, скверную нравственность, недостойное поведение и т.д. Признаёт, но терпит. Хвала ему, такому хорошему!

Но дело даже не в этом. Дело в том, что само это понятие совершенно не предполагает выяснения каких-либо разумных норм поведения как «терпимого», так и «терпящего». Просто – терпи, и всё. А если, например, кому-то очень хочется меня убить, но он не убивает меня, а терпит, то должен ли я быть благодарен ему за это? И наоборот, если он совершает против меня преступление, то должен ли я проявить терпимость и не препятствовать ему? Но даже если не рассматривать такие крайние случаи, а просто предположить, что человек, терпящий мою «ущербность», поступает хорошо, то уже сам этот факт предполагает, что я нехороший, веду себя плохо, а «терпящий» меня гражданин как бы делает мне одолжение и, вообще-то, имеет право прекратить проявлять это своё терпение. И здесь вроде бы нет ничего предосудительного: ну, действительно, терпел он меня, терпел, а я всё не исправляюсь, ну сколько же можно! И вряд ли следует ожидать чего-либо хорошего от человека, у которого лопнуло терпение.