- Спрятался где-то! Не можем его найти,- ответил озадаченный мандатарий.

- Ищите его! - приказал Катилина громовым голосом.

Мандатарий выбежал из комнаты и вместе со своей половиной принялся по всем углам искать беглеца, который, как сообщили мужики, ожидавшие на крыльце, не выходил из дома.

Напрасно, однако, искали Хохельку и призывали его, не щадя голосов. Бесценный поэт-актуарий исчез, точно провалился сквозь землю. К счастью, войт догадался заглянуть в печную трубу и только там обнаружил беглеца.

Бедный парфянский Адонис, устрашенный бурным вторжением Катилины, сразу присмотрел себе надежное укрытие, а теперь, когда его отыскали, дрожал как осиновый лист и вопил, словно одержимый:

- Я ни во что не вмешивался! Я тут ничего не значу!

Когда его за ноги вытащили из укрытия, он не поддавался никаким увещаниям и весь в саже и копоти шел к Катилине, как на казнь.

Его перепуг возмутил даже мандатария.

- Что это такое, черт подери! - заорал он с негодованием,- голову же вам не снесут!

Он толкнул Хохельку вперед, а вслед за ним и сам, согнувшись, прошмыгнул в канцелярию.

Катилина, увидя плачевное состояние бедного актуария, прыснул со смеху.

- Вы что, трубы чистили?

Незадачливый Адонис развел руками и в отчаянии снова торопливо залепетал:

- Я ни во что не вмешивался, я тут ничего не значу!

- Да кто же вас обвиняет?

Хохельке стало немного легче на душе.

- Я думал…

Катилина презрительно махнул рукой и, обращаясь к Жахлевичу, приказал:

- Прочтите свое письмо вслух, пан Махлевич.

Бывший оркизовский управляющий скорчился в три погибели, но прочитал письмо вслух с начала до конца.