Заведующей Женя сказал, что простыл – ему даже не хотелось придумывать более-менее убедительное оправдание. С позавчерашнего дня ему четыре раза позвонил Макс, один раз Настя и шесть раз Саша. Саше он отвечал, односложно соглашаясь, молча в трубку и выдавливая: «Да все хорошо, приболел просто» – в ответ на озабоченное «Что случилось?».

Сегодня он уже не отвечал никому.

Подходя к кассе, он хотел было бросить что-то в духе «да отпуск у меня», чтобы хоть как-то оправдаться, но передумал. В любом случае зрелище оставалось бы жалким. Да и кому какое дело.

Протянув несколько рублей сдачи стоящему у входа алкоголичного вида старику, Женя пошел домой. Старик пробормотал вслед что-то бессвязно-благодарное.

«Вот она, современная паперть, – подумал Женя. – Интересно, когда он понял, что просить милостыню, стоя на ступеньках ликероводочного магазина, куда прибыльнее, чем делать это у церкви?»

Металлические панели рекламного щита над Женей с шумом сменили изображение.

«Онкология. Выход есть». Двое улыбающихся врачей с плаката напомнили Жене пару с плаката фитнес-центра – те же улыбки, только вместо вызывающих шортиков и оголенного пресса они были одеты в белоснежные халаты.

Женя несколько секунд смотрел на них, пока панели, не сделав оборот, превратились в рекламу квартир в новом жилом комплексе, без выхлопных газов и с чистой окружающей средой.

Квартира встретила его душным запахом пота и мокрого ковра, на который он сегодня пролил остатки пива. Саша еще на прошлой неделе забрала свои вещи, после того как Женя сообщил, что хочет побыть один.

Квартира как-то вмиг посерела, и о прошлом женском присутствии свидетельствовали лишь несколько комнатных растений в миниатюрных горшочках да пара съехавших магнитов со Смешариками и Спанч Бобом на холодильнике.

Позавчера отключили горячую воду, и на плите стояла большая кастрюля с остывшей водой – уже второй вечер Женя хотел помыться, но все никак не мог собраться с силами.

Кастрюля была дедовской, самодельной – таких, как любит говорить старшее поколение, сейчас уже не делают. Дед был из того сорта людей, которые откуда-то знали, как построить дом, установить счетчик и пустить проводку. И все это до появления обучающих видео на ютубе.

После смерти мамы он, правда, сильно сдал – даже не в плане здоровья, а психологически. И без того нечастые походы к гостям полностью сошли на нет, дед стал замкнутым и неразговорчивым. Такого «нового его» был готов принять телевизор – он сразу взял его в свои мерцающие объятия. Женя не раз видел его неподвижную фигуру, сидящую в полуночной тьме комнаты – его белая майка светилась неоновым светом от отражения телевизора. Раньше он был очень разборчив в выборе программ – с бабушкой они всегда обводили карандашом программы и выпуски передач, которые хотели посмотреть, – теперь же дед стал абсолютно неприхотлив. Программы менялись одна за другой – документальные фильмы сменялись новостями, выстрелы из какого-то российского сериала про ментов сменяли звуки скрипки с какого-то концерта.