– Перемена мест убивает скуку, – мудро изрёк голем.

– Я тоже так решил! – обрадовался Тридцать Первый Мровкуб. – Я знал всё, но ничего не видел. Я решил оставить архив и отправиться в путешествие.

– Во всех мирах были? – полюбопытствовал я.

– Что вы, юноша, нет. Мне запретили покидать пещеру. Как говорил гном Дагар: «Я слишком ценен, чтобы подвергать себя опасности».

Оливье обернулся, с интересом посмотрев на архивариуса.

– Мешаю? – вежливо уточнил тот.

Дядя покачал головой, но шагал уже не так прытко, прислушиваясь.

– Как я говорил, гомункулам начали сниться сны.

– Не может быть! – воскликнул Евлампий.

– Как говорят в гильдии Иллюзий: «Возможно всё!». Я вижу то же, что и гомункулы. Им снились сны. Поначалу безобидные фантазии, а потом тот самый кошмар. У них появились страшные раны.

– Потрясающе! Необычайно! – поразился голем.

– Пугающе! – закончил вместо Евлампия архивариус. – Я перерыл архив, и раскопал, что до появления магов…

– Чародеи были всегда! – провозгласил голем.

– Всегда! – не так уверенно, подтвердил я.

– Нет-нет. До магов были шаманы!

– Никогда не слышал о шаманах! – раздраженно сказал голем.

Я вжал голову в плечи. Опять он. Его вонючая задымлённая хижина и морщинистые руки с чёрными ногтями преследуют меня даже в другом мире. Его скрипучие слова: «Властелин освободится от проклятия, когда предатель отдаст магическую силу, ненавистник подарит смелость, а наставник откроет истину», всегда со мной.

– Может их уже и не осталось! – согласился архивариус, мотнув бородой. – Но один ещё точно есть. Шаман приходил ко мне. Каждую ночь погибал гомункул, а мне снился старик в шубе приказывающий идти на Изумрудный остров. Когда остался единственный Тридцать Первый Мровкуб, я сдался. Ничего не сказав хозяевам, я открыл портал и отправил выжившего гомункула в мир летучих обезьян. Дальше вы знаете!

– Тяжело без помощников? – не к месту спросил я.

– Ращу новых.