– Что со мной? – простонал Евлампий.

Я зло уставился на обескуражено вертящего башкой голема.

– Что тебе будет каменный истукан, – рыкнул я.

– А тебе? – закричал Евлампий. – Тут что шабаш чернокнижников был, от тебя за милю смертью разит!

Я со всей дури потянул руки, но камень держал крепко накрепко.

– Это потому, что меня убили!

– Ты потерял рассудок! – догадался голем. – Мы найдём знахаря…

– Он скажет одно издевательское слово, и я умру, а он заграбастает мою шкуру! Из-за тебя Дарвин проклят, а умру я!

– Так вот для чего завещание, – будто не слыша меня, потёр подбородок Евлампий. – Ему запретили готовить, и он влезет в твоё тело, чтобы опять взяться за старое!

– Плевать! – закричал я. – Ты понимаешь, что я исчезну?

– Да, да, да, – согласился голем.

– Как же, понимаешь, – прошептал я. – У тебя собственной-то жизни нет.

Опустив лицо на руки, я постарался сосредоточиться. Что делать? Как остаться в живых?

– Ты прав, – дрогнувшим голосом ответил Евлампий. – И никогда не было. Меня создали, чтобы служить магам. Я даже возразить им не могу. Ты всё время жаловался на ошейник, а я даже пожаловаться не могу. Любой маг скажет: «Заткнись!», и я покорно закрою рот. Каково? А! Я ничто! Безмолвный раб! Пустое место! А у меня есть сердце! – он сорвался на крик. – Оно болит, как живое…

– Я умру, – пробормотал я.

– Мне очень, очень жаль! Ты единственный не смотрел на меня сверху вниз. Говорил со мной на «ты», как с равным. Я хочу помочь, – просительно протянул Евлампий.

– Так помоги! – не глядя ответил я.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещал он.

Думай-думай. Только и остаётся, что думать.

Я долго смотрел на тёмные шкафы у стены. Одна из дверей слетела с петель, и на выглядывавших с полок книгах лежал толстый слой грязи и пыли. Угол шкафа затянуло бахромой старой паутины.