Они совершили ужасную ошибку. Вручили ребенка не той женщине. Нужно было отдать его Тетушке Би — та, несмотря ни на что, любила таких детишек. Они же отдали его той, которой хотелось разрубить его надвое и раздать половинки первым, кто попросит. Они знали, кто она (хотя, наверное, все же нет). Эсси обязана была оставаться собой. Да, на какое-то время она забыла себя, но с этим покончено. Больше она их не разочарует.

Сверчки трещали пронзительно, словно пытались ее предостеречь, но Эсси не обратила на них внимания. Луна сияла вполсилы, но и такого света хватило, чтобы разглядеть личико ребенка, такое круглое и нежное, особенно когда он смотрел в сторону.

Эсси вышла на берег и заглянула в черную воду. Улыбнулась, заметив, как безмятежна речная гладь, и пожалела, что придется нарушить ее покой. Потом она крепче прижала Соломона к себе и стала давить все сильнее и сильнее, и мальчик принялся выворачиваться и отбиваться. Удивительно, сколько силы оказалось в таком крошечном тельце. Но Эсси не сдавалась и сжимала его до тех пор, пока не услышала хруст. Мальчик обмяк в ее руках, и она подняла его высоко над головой, словно демонстрируя кому-то в небесах неопровержимое доказательство. А затем одним резким движением швырнула в реку.

И вода, тихо всхлипнув, поглотила его.

1:8

В самый разгар сражения горе привело Пуа к хлопковому полю. Хотелось закрыть глаза, растянуться на земле и лежать, пока не налетят волки и не сотворят с ней то, для чего их создала природа. Кто знает, может, после того как они обглодают ее кости и переварят плоть, маки зацветут там, где останки ее удобрят землю. И природа будет помнить о ней, когда все остальные забудут.

Пуа закрыла глаза и приготовилась, как вдруг ее кто-то схватил.

— Эй, девочка, вставай!

Сара.

Пуа не стала ее слушать. Какой смысл вставать, если все равно пристрелят? Она снова закрыла глаза.

— Сжалься надо мной, девка! Мне и без того неохота тебе такое говорить. Еще как неохота, сестренка. — Сара встала на колени и многозначительно посмотрела на Пуа. — Но ты должна сбросить тяжесть и встать.

Сара так возмущенно отчитывала ее, что Пуа улыбнулась. Ей-то, наверно, казалось, что она этак мягко увещевает, уговаривает, ласково подталкивает в спину. Давай, мол, давай беги, миленькая.

— Они это сделали, — прошептала она.

— Знаю, — кивнула Сара. — Такие уж они есть и другими не станут. Но теперь ты должна бросить его и подняться. Сию минуту. Ты только одно сейчас можешь для него сделать — убежать.

Пуа не шелохнулась.

— Пуа, ты меня знаешь, — не унималась Сара. — Лучше не лезь на рожон.