Нужно идти. Скоро за ним придут. Переправятся через реку на плоту или лодке. Возьмут собак, захватят ружья, и эхо выстрелов навечно повиснет в воздухе. Они явятся и постараются вытянуть из него все, что ему известно, хотя знание-то его не больше камушка и легко поместится в ладонь.

Исайя посмотрел на звезды. Может, он вовсе не мерцающие глаза на дне реки видел, а просто отраженное в воде небо? Что ж, тогда ясно, отчего люди так часто тонут — просто не могут разобраться, где верх, где низ, ведь они так похожи. И все же ему до сих пор казалось, что те глаза за ним наблюдали. А звездам такое не под силу.

Исайя выдохнул. И задумался вдруг, как бы все у них с Самуэлем вышло, расти они без оков и цепей. Нет, не нужно плакать. Не нужно, ведь чувства еще так остры, так свежи. Надежно спрятаны в самых укромных уголках, под крайней плотью, чтобы их всегда можно было воскресить и приласкать. И уничтожить их можно, только уничтожив его. Впрочем, даже и тогда они станут только ближе. Рука об руку войдут туда, где родители и прародители нашли убежище от тех, чьи тела не прикрыты кожей. И это не какие-то жуткие небеса, нет. Это край, где звучат первые песни и никто их не прерывает.

От берега до берега он плыл под водой, выныривал, только когда легкие уже готовы были разорваться. И теперь понял, что видел не звезды, а лица на дне: лица, глядящие из ила, улыбающиеся, а может, искаженные страданием. Лица людей, которые держались за руки и притоптывали ногами в такт течению. И Исайя узнал их, хотя никогда раньше не видел.

— Женщины в воде. Они защищают вас, — раз сказала ему на берегу Мэгги, глядя на недвижимый лес на той стороне.

— Не понимаю, о чем ты, мэм, — ответил он.

— Они черные. — Она усмехнулась и хлопнула себя по колену. — Ну конечно же, они черные.

Самуэль не прислушивался к разговору. Стоял, погруженный в собственные мысли, сжимал кулаки и кусал губы. Исайя же слушал внимательно, но так ничего и не понял.

— Нет, не женщины в воде. А женщины, которые и есть вода, — добавила Мэгги, очевидно считая, что теперь все прояснила.

Может, она откуда-то знала? Предвидела? Догадалась? И подарила им в защиту то единственное, что могла предложить? Заклятие, древнее, как сама вода? Так вот чему учила его Сара тем вечером на берегу реки?

Он встал на колени в грязи, не слыша ничего за шумом воды, и уже собирался подняться и отправиться в простиравшийся за спиной лес. Но вдруг чья-то рука схватила его за щиколотку.

Как им удалось так бесшумно подобраться? Неужели он так погрузился в свои мысли, что стал легкой добычей? Вот спасибо его задумчивому сердцу.