Клейдесдали, снова запряженные в сани, вернулись, позвякивая в падающем снегу своими серебряными колокольчиками. Они везли укутанных в пледы гостей в шубах и цилиндрах, а также их багаж.

Все конюхи и лакеи были заняты помощью пассажирам и разгрузкой их вещей. Керри стояла сбоку со стаканами горячего какао на подносе в одной руке и блюдом дымящихся круассанов Пьера — в другой. В последнюю минуту Рема настояла на том, чтобы добавить в какао больше сливок, что вызвало очередные баталии внизу, на кухне.

— Потому что, — торжествующе нанесла Рема последний удар, — со всеми этими причитаниями насчет призовых молочных коров мистера Вандербильта, сливки должны сами сказать свое слово.

Улыбнувшись про себя, Керри протянула поднос гостям.

— Неприятности, — шепнул ей Марко, протаскивающий мимо нее в сторону грузового лифта один из сундуков.

— О? — она повернулась к нему, едва не выплеснув какао на Джорджа Вандербильта, который выскочил из первых саней, едва они затормозили и остановились под перезвон бубенцов.

В следующий проход с очередным сундуком Марко добавил:

— Я должен кое в чем признаться.

И это все слова, которыми они успели обменяться. Но его глаза были темными и жесткими.

Сердце Керри забилось где-то в глотке. Если это было признание в убийстве репортера, она предпочла бы не слышать его, а оставаться под завесой лжи. Что бы там ни было у итальянцев в их мутном прошлом, сейчас она им доверяла и не хотела бы, чтобы это изменилось.

Джон Кэбот в нескольких метрах от нее помогал встречать гостей.

— Я только поздороваюсь, — сказал он Вандербильту.

— Ну что вы! Мы будем рады, если вы останетесь с нами, сколько вам будет угодно. Я совсем не хочу, чтобы вы сидели в отеле в одиночестве на Рождество.

— Я только поприветствую вашу матушку и всех остальных. Но это семейный праздник, — он похлопал Вандербильта по плечу. — А из моего окна открывается потрясающий вид на горы, засыпанные снегом.

— Тогда хотя бы возвращайтесь завтра днем, ко времени вручения подарков детям всех служащих, ладно? — В глазах Вандербильта снова мелькнула робость. — Мне кажется, вам это будет особенно приятно.

— Хорошо. Спасибо. — Кэбот мельком взглянул на Керри, а потом отвернулся.

Поставив поднос с пустыми стаканами в электрический подъемник, Керри достала из механического другой поднос, с глинтвейном в чашках с монограммами «V». Талли и Джарси сновали вокруг, как молодые угри, миссис Смит то и дело посылала их то на кухню, то в кладовую, то на третий, гораздо более шумный, подъемник.

— Ты видела все эти меха, Керри, а? — спросила Талли. — Прямо чудо, что в лесу вообще осталась хоть одна живая лиса.